Около трех часов дня раздался звонок, моё сердце бешено застучало.
Он пришел… Пришел. Ко мне. Он!
– Юр, – услышала я перешептывания на кухне, – Маринка-то собирается гулять с кавалером…. Да сиди ты… Ешь беляш.
– Мне ж интересно посмотреть, как он выглядит.
Я быстро надевала шапку, чтобы выйти в подъезд, и, честно говоря, не особо помнила внешность соседа с олимпиады.
В это самое время с кухни раздался шёпот:
– Да обычный вообще! Не красавец точно. Зубы у него кривые да уши такие, что позавидовал бы… – кто мог бы возжелать такие же органы слуха, я не расслышала, застегивая крючки на своей шубе, а мама тем временем пришла к философскому заключению. – В общем, дочки в меня пошли… Я тоже тебя, Юр, не по внешности выбирала.
– Что? Не понял! – начал папа…
А что конкретно он не понял, я так и не узнала, потому что перепрыгивала через ступеньки в уже демисезонных вишневых ботинках на каблуках, спускалась вниз, где между 4 и 5 этажами застенчиво стоял Валентин.
Только сейчас я поняла, каким высоким и статным он был, уши были под шапкой, не знаю, как мама узрела их размер, я же начала рассматривать его каре-зеленые глаза.
В голову отчего-то лезли фрагменты недавно прочитанного интервью в журнале. Какая-то актриса раскрывала секреты того, как со стороны выглядеть влюбленной в своего партнера по фильму:
– …просто считаю его ресницы, а создается ощущение нереальной искры между вами. Понимаете?
Я отчего-то, приблизившись к Вале, стала незамедлительно использовать приём этой актрисы.
«А что, если потом я внукам буду пересказывать эту историю нашей любви?» – проносились ураганом мысли в моей голове.
Вдруг донеслось:
– Привет. Пошли?
Я махнула головой:
– А куда?
– Да так походим просто по улице.
В нашем городишке было 3 кафе, в них я бывала прежде на днях рождениях одноклассников и разок всей семьёй, когда папа получил грамоту за участие в конкурсе «Фотоосень – 1996», и мы все ели мороженое в железных креманках.
«…Но на 1 свидании в кафе девушек водят только в кино, да и цветы тоже особо не дарят, наверное» – ухмыльнулась я, разговаривая сама с собой, пока спускалась по лестнице в подъезде.
Мой кавалер шёл на половину лестничного пролета впереди, на улице он обернулся, будто хотел убедиться, что я не исчезла.
Моё тело в тяжелой шубе колыхалось рядом, Валя наконец-то широко улыбнулся:
– Я вообще рад, что Зойка тебя нашла. Это сестра моя.
– Поняла.
– Ты знаешь, я фамилию твою запомнил, звонил, не нашел.
– Да, мне Зоя сказала.
– С пацанами в классе ещё говорил, типа познакомился на олимпиаде. Мне в ответ Костян, ты его знаешь, он в КВН играл месяц назад против твоей школы. Короче, мне Костян такой: «а как Марина эта выглядит? Не помню, чтоб мне из их школы понравились девушки».
Я коротко улыбнулась, подумав, что, если Валя обсуждал с одноклассниками меня, значит, у него очень серьёзные намерения, значит, волнуется.
Мы бродили по улицам, то и дело обруливая лужи, мои ноги уже устали, и хотелось куда-то присесть, но Валя всё шёл и шёл, то молча, то рассказывая про то, что собирается поступать на юридический, про бежевый модный костюм, который ему купили на выпускной, про своего старшего брата, про маму, которая уже сегодня готовится к женскому дню.
– У нас поэтому сегодня в художке занятия и отменили, – вставила я быстро. – Завтра же праздник.
– Угу, – пробурчал в ответ Валя, – и начал говорить, что любит, как и его папа, рыбалку.
