Порывистый ZW ветер беспрестанно усиливался, и часть русского флота, отделенная в погоню за неприятелем, видимо, не в состоянии была настигнуть его; почему адмирал, имея на корабле своем сильно подбитую фок-мачту, также повреждения в рангоуте и снастях на других судах, предпочел отозвать суда, бывшие в погоне, и соединиться с Лиманской эскадрой и гребной флотилией.
К четырем с половиной часам вечера все они присоединились, и тогда же линейные суда стали на якорь, а крейсерские посланы были в разные места для отыскания поврежденных неприятельских судов; им приказано было немедленно требовать помощи при настижении таких, которых сами они не в состоянии будут взять в плен. Однако к ночи ветер усилился до того, что мелкие суда рассеялись и должны были искать себе убежищ под берегами7.
Весь турецкий флот бежал прямо в Константинополь; но на пути этом затонули в море, со всем экипажем, 74-пушечный корабль Арнаут-Асан-капитана и несколько мелких судов, избитых и немогших противостоять буре. Крейсерскими судами нашими: «Панагией Апотуменгана», под командой мичмана Звороно, и кирлангичем, под командой шкипера Ладыко, взят в плен 29 августа пятипушечный лансон с 30 человеками турок, греков и армян. 30 августа мичман Бардаки, на бригантине «Феникс», завладел десятипушечной бригантиной, но без людей, которые во время погони успели съехать на турецкий кирлангич и уйти; кроме того, другими крейсерами тогда же загнана на мель, между островом Тендрой и кинбурнским берегом, плавучая батарея с шестью большими орудиями и с 43 человеками турецкого экипажа.
Батарея эта была потом снята с мели и исправлена. Итак, двухдневное сражение это лишило турок трех больших линейных кораблей, нескольких мелких судов и распространило страх по всем румельским и абхазским берегам. Всего вообще взято в плен, включая экипаж сдавшегося корабля, 733 человека; вся же потеря с нашей стороны состояла из 21 убитого и 25 раненых; в самих судах и рангоуте было немного пробоин и только паруса и снасти значительно потерпели.
По свидетельству главнокомандующего, наиболее отличили себя корабли: «Мария Магдалина», «Св. Георгий», «Иоанн Богослов», «Рождество Христово», «Преображение Господне» и «Александр», «и можно почесть, что сии шесть кораблей, находясь впереди прочих, одержали всю главную победу над неприятелем». Фрегат «Иоанн Воинственник» храбро атаковал с носу корабль турецкого вице-адмирала.
Суда Лиманской флотилии, присоединившиеся к флоту вскоре по окончании сражения 29-го числа, были: 46-пушечный фрегат «Навархия» («Вознесение Господне»); 36-пушечные: «Макроплия», «Феодот Мученик», «Марк Евангелист», и 26-пушечный «Григорий Великия Армении». Гребная флотилия, под начальством генерал-майора де Рибаса, состояла из 17 судов, и во время сражения, выходя из Лимана, «делала в виду обоих флотов разные движения и тем неприятелю наводила страх и беспокойство», остальная же часть флотилии находилась против Гаджибейской бухты и присоединилась после.
30 августа, когда стихло, Ушаков собрал рассеянные суда свои и, взяв с собой пленный корабль, пошел со всем флотом к Гаджибею; но один из фрегатов и несколько крейсерских судов посланы были продолжать поиски над неприятелем у Аккермана. В тот же день пленные отправлены были на двух легких судах к князю Потемкину, с генерал-адъютантом штаба его Львовым. «Пленного адмирала, господина Саит-бея, и капитана адмиральского корабля с находящимися при нем разными чинами, при сем к вашей светлости препроводить честь имею», – сказано в донесении адмирала.
