– Дамы, а знаете, мне батюшка к именинам камизу у вышивальщицы заказал. Сущее загляденье, прямо жаль под юбками прятать.
Послышались восхищенные вздохи – Сесилия была любимицей отца и порой получала от него невиданные подарки.
С удовольствием выслушав расспросы, девушка чуть зарделась:
– Да чего рассказывать-то… Росанна, дай-ка в кладовую зайти. Сами узор рассмотрите.
Но Росанна вдруг с опаской оглянулась на дверь кладовой и помотала головой:
– И не думай! Я утром там такую крысу увидела – чуть в обморок не повалилась. Я в кладовую до батюшкиного возвращения ни ногой, да и вам не советую.
Сесилия поморщилась, а хохотушка Лола вдруг ткнула ее пальцем в бок:
– Ох, поди ж ты, крыса! Признавайся, Росанна, небось, кавалера там прячешь!
Лавочница драматически сложила ладони на груди, округлила глаза и с надрывом прошептала:
– Да какое там, Лола! Целых двух! Выбрать все не могу, так заперла вдвоем и жду. Пускай дуэль учинят на лопатках для муки, кто победит, за того и замуж пойду!
От взрыва смеха в лавке задребезжала посуда. Лола утерла глаза:
– Ох, Росанна, и язык у тебя! Храни Господи того победителя!
Сесилия разочарованно поджала губы, а Лола чуть покосилась на нее и еле заметно ухмыльнулась.
…Корзинка опустела, новости иссякли, и девушки одна за другой потянулись к выходу. Проводив подруг, Росанна выглянула на крыльцо, огляделась, вернулась в лавку и негромко постучала в дверь кладовой. Войдя, она улыбнулась:
– Вы не оглохли от нашего квохтанья?
Годелот в ответ поклонился с характерной угловатостью всех прирожденных военных, донельзя раздражавшей Росанну:
– Напротив, мона, надеюсь, это мы не слишком шумели.
Пеппо подошел ближе, и лавочница заметила, что он выглядит слегка подавленным.
– Одна из твоих подруг просто как в воду глядит, – усмехнулся он, – я даже испугался.
Девушка отмахнулась:
– Лола-то? Язык у нее без привязи, и одни амуры на уме. Даже в голову не бери.
Годелот тем временем прислушался к приглушенному звону колоколов.
– Мне пора, – мрачно сказал он, – за полдень уже, к построению успеть нужно.
Повисла неловкая пауза, и Росанна проговорила:
– Тогда выйдите в лавку, я дам знать, чтоб никого не было. У прилавка потопчитесь, дождитесь первого же покупателя и выходите с ним одновременно. А потом ты, Пеппо, так же сделай. Время обеденное, сейчас много народу замелькает, затеряться легче легкого.
С этими словами она вышла из кладовой, а Годелот обернулся к другу:
– Ну, уговорились, брат. В книжной лавке Фарино. Я к нему уже захаживал и еще зайду, куплю чего подороже. Ему тогда важней будет, чтоб я снова пришел, чем языком обо мне трепать первому встречному. А ты береги себя, слышишь?
– Ты тоже не плошай, – Пеппо до хруста сжал руку шотландца, – и с доктором не торопись. Пусть остынет. Не забывай: он сгоряча тебе много такого выложил, что герцогиня не больно бы одобрила. Вы теперь сообщники.
…Росанна все рассчитала верно. Годелот задержался в лавке, демонстративно купил пирожков, отпустил девице пару комплиментов и покинул лавку с шумной четверкой аркебузиров. А Пеппо, тоже не спешивший, вдруг столкнулся с одним из своих заказчиков, тут же зазвавшим его выпить за только что купленный арбалет.
Купив для вида несколько кремней, оружейник сгреб их в ладонь и многозначительно кивнул лавочнице:
– Спасибо, Росанна. Ей-богу, что б я без тебя делал!
Девушка усмехнулась:
– В другую лавку бы пошел, льстец доморощенный!
