Кроме того, я прошу обратить внимание на то, что я нахожусь вне адамитских религиозных структур по вероисповеданию. А потому у меня нет намерения вступать в дискуссию с представителями адамитских религий.
Но каждый волен верить во что хочет, если его вера не уничтожает и не подавляет всех остальных. И я отказываюсь от дебатов на эту тему. У меня своя позиция.
Каждому своё.
Я говорю прежде всего о древнем миропонимании, изначальных и более сокровенных символах, которые намеренно или нет, но были в итоге забыты или искажены. Но именно они определяют истинную подоплёку и более современной символики.
Например, образ Абраксаса – это образ Василиска, мифологической твари с петушиной головой, телом человека и двумя змеиными хвостами вместо ног. И некоторые оккультисты связывают в нём для себя через образ Петуха и Змея, заключенных в нём, образы Змея и Феникса. Но это совершенно невозможно.
Петух – царь Солнца, порядка в природе и циклов дня и ночи.
А Феникс – бессмертный и вечно молодой Бог Света, бессмертия и свободы.
По эзотерике символ Орла или Сокола часто соответствует Фениксу. А именно Орёл со змеёй в когтях – образ знака Скорпиона, который в высшей своей ипостаси являет собой воплощение гордости, доблести, благородства и чести, но также и бессмертия, как один из видов символа Феникса.
Так что символ Феникса – это именно Феникс.
Однако в эзотерике существует и интересный трансформант (т.е. объект трансформации). Это образ Змея, превращающегося в Орла или Феникса в ряде древнеязыческих культур.
А потому всегда следует помнить о неоднозначной природе Змея.
Ведь существует образ опасного и убийственного Змея-Василиска, который не несёт ничего, кроме смерти, опасности и лжи. Но наравне с ним существует и древний Дракон-Змей, несущий мудрость и просветление.
Только не следует ставить в один ряд классического Василиска и славянского Василиска-Вия. Ибо славянский Вий – это, скорее, образ хранителя у врат познания, и он ближе к Дракону, охраняющему сокровища, чем к Василиску классической структуры символизма.
Всё относительно.
На самом деле образ Змея, искушающего Еву в Эдемском саду, – это образ Змея мудрости и истины, а не наоборот. Ведь первоначально культы Змея в этом мире несли позитивный и жизнеутверждающий характер, а не наоборот, как принято в культуре адамитов.
Сам символ Змея – это фаллический образ плодородия, мудрости и силы.
В культах офитов и всех их более поздних последователей, как и в общей гностической системе, это образ, связанный с познанием и глубоким сакральным таинством жизни – смерти – бессмертия.
Например, знаменитый Уроборос-Змей, кусающий себя за хвост, – это образ беспрерывного цикла перерождений, вечное пыточное колесо, где несчастная пленённая душа вынуждена вечно перерождаться, не зная отдыха, покоя и настоящей свободы. А потому никогда не надо путать символ этого чудовищного Колеса Сансары с более глубоким и интересным символом Змея, свернувшегося в форме восьмёрки. На самом деле в отличие от символа Сансары, этот восьмёркообразный Змей-Дракон – это символ бессмертия и сокровенных знаний.
В этом мире все знаки и символы неоднозначны и очень сложны, а потому крайне опасно называть какой-то символ точно до конца понятным и изученным. Это будет весьма сложным и даже где-то опасным утверждением.
В гностицизме существует теория, что образ Абраксаса, как и образ Змея-Апопа – это двуполюсная структура, словно противостоящая сама себе. Но где здесь логика, если у Абраксаса тоже есть свои мифические враги? Не проще ли было бы предположить, что у Абраксаса есть более глубокий Противник, нежели он сам себе?
