«Хм, что ж тут сложного» – подумала я
– Идет, пошли! – бодро ответила я и бодро пошла в сторону грядущего испытания.
Дети, такие дети, во всем видят приключения и игру, не взирая на опасность. Я прилипла к этому забору так крепко, что тот хулиган, испугавшись за последствия, удрал со своими друзьями с пришколки, словно его там и не было вовсе. Спустя некоторое время разошлись и другие дети. Осталась лишь я и Рита. Как только мы не пытались меня вызволить: и дышали теплым воздухом, пытались силой отодрать, даже снегом оттирали. Все было тщетно, мой язык отказывался расставаться с забором. На улице стало темнеть, а мы все так и стояли. Я не отпускала Риту сбегать в школу за подмогой, так как боялась оставаться в таком прилипшем состоянии одна. Мы просто надеялись, что кто-нибудь все-таки пройдет мимо. Так и случилось: с работы люди пошли домой. Подружка стала громко звать на помощь, и мы были услышаны. Спустя пол часа и два ковша теплой воды, я была освобождена, но отнюдь не рада. Дикая боль сковала мой язык и всю челюсть, кровь хлестала на мою шубу и белый снег. Кто-то из взрослых сказал, что мне нужно обязательно идти в больницу, чтобы меня осмотрел врач. Я подняла глаза и посмотрела на Риту, взглядом умоляя ее не бросать меня. Около двух часов еще было потрачено на дорогу в больницу и на возвращение домой. Когда мы расстались, время было уже довольно много. Что было еще страшнее чем прилипнуть зимой к железу языком, так это вернуться домой со школы поздним вечером, задержавшись на добрые шесть часов. Я знала, как сейчас переживают родители, бегают по домам в поисках своей нерадивой дочери. Но делать нечего, возвращаться надо было.
Зайдя в квартиру, я почувствовала запах валерьянки.
«Ага, нервничали сильно» – подумала я и стала тихонько раздеваться.
– Кто там? Лера, это ты? – зареванным голосом спросила мама и вышла в коридор – Ой, милая моя, дорогая моя, да где же ты была?
Тут же в коридор вышли и все родственники, которые как я поняла разбили у нас поисковый штаб. Тут была бабушка Таня, бабушка Тамара с дедушкой Леней, крестный Гриша, папа, мамина близкая подруга и соседка тетя Нина. И все смотрели на меня
– Мамоська, я пофто гувява и немофко пилипла языком. – как смогла объяснила я, своим шепелявым от раздутого языка голосом
– Что это? Что такое? – мама заметила кровь на моей шубе и ее лицо буквально побелело на глазах. – Тебя кто-то обидел? Кто это сделал?! – ее крик уже переходил в истерику, и папа подошел, чтобы поддержать ее и успокоить.
– Да дайте же ребенку раздеться и пройти в комнату, что вы накинулись на нее с порога! – скомандовал дедушка Леня.
Когда я наконец объяснила что все таки произошло, мама успокоилась и наконец выпустила меня из крепких объятий.
– Так, я пойду в больницу, узнаю, чем нам теперь ее лечить. Саша, ты поди к родителям Риты, объясни им все, а то девчонка то сейчас огребет ни за что. Тамара Федоровна, а вы сегодня у нас ночуете с дедом, будете за нашей лягушкой путешественницей смотреть. Остальные по домам, отдыхайте, спасибо за поддержку – скомандовала бабушка Таня, накинула пальто с платком и вышла.
Язык долго заживал, я сидела дома на больничном. Но каждый день ко мне после школы приходила моя подруга, приносила домашние задания и раскраски. Мы подолгу сидели с ней, после чего моя мама провожала ее домой. Этот день стал началом великой дружбы, теплых отношений и близкой, практически родственной связи.
