Даньку Фенька застала во дворе, они со Степкой плели морду для ловли рыбы.
– Данька! Ты що на майдане не був? Там таке було, таке було! Ой, а що у тэбэ таке! Чи с крыши свалився? – Фенька заметила, что у Даньки сияет большущий синяк под глазом.
– Отстань Фенька, все равно не скаже – Степка услужливо подавая лозу Даньке, подмигнул Феньке – Тож вин за мэнэ пострадав. Мы як на майдан собрались, мэнэ мий брат Арсений не пустив, казав щоб лошадь почистив. А твий Данька за мэнэ заступився, да увернуться не успев. Вот и пострадал за справедливость. С таким другом я хочь в атаку, хочь в разведку…
Данька и Степка погодки, всего-то по шестнадцать лет. Данька белобрысый, такой мужичок – сбитый в кулачок, а росточком не выше своего плетня. Степка рослый, с копной чернявых, непокорных волос. Дружба меж ними крепкая – не разлей вода! На следующий год заканчивать им школу, но они уже решили, кем будут. Данька, каждое лето помогает бате в артели рыбалить и поправлять сети. Настоящий рыбак. И задумал стать моряком. Захар, батя Данькин, поддерживает его в этом решении, даже присмотрел в Крыму мореходку. Степка грезит небом. Ляжет на лугу, скрестит руки за голову и смотрит часами в небо. Облака плывут мимо, а ему кажется, что это он летит меж облаков. Эх, быстрей бы кончить школу и, айда в летное училище! Только вот брат Арсений ни в какую. Говорит: Дед растил лошадей, отец растил лошадей, и нам с тобой никуда от лошадей не деться.
– Зачем пришла? Видишь нам некогда – Данька деловито работает лозой и все время норовит отвернуться, скрывая свое «сокровище под глазом», – Завтра расскажешь про майдан.
– Так я ж насчет завтри и прийшла. Тишка теперь мий. Утром Огарка приведе. Забьешь кол у плетня, щоб я Тишку привязала? Не смогу я сама. Мама каже Тишка в лес утащить.
– Ладно. Сейчас со Степкой что – нибудь придумаем. Скажи Тишке, чтобы даже и не думал в лес сигать.
Утром Огарка привела теленка, и они с Фенькой привязали его к прочному толстому колу. Молодцы хлопцы, на совесть сробили. Не видать теперь Тишке лесу.
…И потекли дни в заботах. Поутру, бросив охапку травы Тишке, бежала Фенька на ферму, где ее ждали еще пятеро голодных телят.
Июнь 41-го выдался жарким. Данила, старший брат Феньки, загонял стадо поближе к лесу, чтобы можно было спрятаться от нестерпимого зноя. Да и сам Данила не выдерживал долго палящего солнца. Давала о себе знать контузия, полученная в финской войне. Только месяц, как выписали из госпиталя. Полечиться бы еще, да Тарас Петрович уговорил. «Ты еще молодой, свежий воздух будет на пользу, да и стадо небольшое, справишься. Переломи меня коромыслом».
В тот день было особенно жарко, и ребята договорились, после утренних забот на ферме, собраться за развесистой ветлой у озера, искупаться. Вода прогрелась, как парное молоко. Так бы и сидел по шее в воде.
– А вы шо здесь сидите? Там у своей хаты Тарас Петрович людэй на собрание, чи на митинг кличет! – Макарка, мальчуган лет восьми, пробежал мимо со свернутыми удочками.
– Ну, що пойдем? – Ольга нехотя направилась к берегу. Нехотя потянулись за ней и ребята.
– Може опьять що давать будуть? – Фенька ускорила шаг, рассыпая по тропинке капельки воды от взмокших кудрей и платья.
И действительно, у хаты Тараса Петровича ставочники сгрудились вокруг столба, на котором висела труба, а от нее в хату бригадира тянулись провода.
