Обняв ее, Юстиниан улыбнулся и сказал, что ей не стоило бояться правды, ведь он сам родился на македонской ферме, где разводили овец. Он так же любит ее. Однако его убеждение не успокоило Феодору. Она заставила его понять, что мечтает только об одном: они будут проводить вместе все ночи. В этом ее счастье. А что касается остального, то разве позволит казначей дворца переступить священный порог актрисе?
Ответ Юстиниана изумил ее. Ей понадобится сан патриции, и она его получит. А после они поженятся.
Феодора едва смогла удержаться от слез. Снова повторится случай с портретом. Ее облик изменят, чтобы народ согласился ее принять. И все это на потеху городу, который больше всего на свете обожал шутку, приправленную злословием. Новую сплетню будут переносить от Августеона до Золотых ворот: глупый Юстиниан выклянчил благородный титул для дочери сторожа медведей, чтобы жениться на ней, бывшей потаскушке в Африке и просившей милостыню у караванов в пустыне. Нельзя сказать, что моральные принципы особенно беспокоили светских женщин, в чьем роду нередко встречались сторожа цирковых животных. Но потребовать для нее государственного разрешения на брак! Войти в собор Святой Софии с девушками, которые будут держать ее фату и плащ! Общество никогда не примет ее как равную, а уничтожит насмешкой – самым жестоким оружием на земле.
Взяв себя в руки, она попыталась переубедить упрямого Юстиниана. Чувствуя, что скоро потеряет единственное убежище, она начала объяснять ему всю опасность шага, который он собирался предпринять. Предположим, он добьется для нее сана патриции подкупом или своим влиянием. Но церковь все равно не позволит ему связать себя священными узами брака с актрисой. Закон запрещает это. А если они попытаются…
– Этот закон должен быть изменен, – прервал ее Юстиниан.
– Но ты не можешь его изменить! – Феодора почти кричала.
– Это правда. Зато Юстин может.
Страх не оставил Феодору и тогда, когда она в сане патриции в белых шелковых одеждах шла рядом с Юстинианом мимо застывших стражников у позолоченного портала, через переполненные залы для аудиенций в спальню старого Юстина, который даже в ночном халате выглядел величественно. Не успел тот извиниться за свое недомогание, причиняемое раной, полученной в войне с персами, как Феодора поняла, что он поможет ей.
Старик откинул со лба седые пряди волос и поклялся, что перед ним стоит сама Гипатия. От одного благосклонного взгляда Феодора растаяла перед его искренним восхищением. Император удовлетворенно отметил ее прекрасные глаза, длинную изящную шею и грациозный стан. Ей легко было очаровать его, несмотря на разделяющую их разницу в полвека.
Юстиниан будничным голосом отметил, что древний закон запрещает брак певицам, танцовщицам и актрисам.
– Ты никогда прежде не говорил об этом, Магистр, – пропел Юстин, любуясь невестой приемного сына. – Нелепо. Эти самые женщины поддерживают боевой дух в войсках. Не по-христиански принуждать их давать жизнь незаконнорожденным детям.
Поинтересовавшись у Феодоры, знает ли она какие-нибудь новые песни, Юстин приказал приготовить ему на подпись указ, отменяющий несправедливый закон против актрис. Он просил ее навещать почаще своего больного свекра.
Феодора с радостью согласилась. Ей все еще было удивительно слышать слова, способные приводить в движение огромные массы народа. Она быстро поняла, что автократ бессилен изменить устои и образ мышления людей. Юстин посоветовал ей произвести благоприятное впечатление на патриарха, прежде чем приблизиться к алтарю.
