Засранец Глен изменил мне со студенткой, которую я же и наняла. Не просто изменил — изменял каждый день. Каждый говённый день трахал эту шлюшку, пока я с ног сбивалась, организовывая ему встречи с нужными людьми, создавая уют и выгуливая его собаку.
И он, сволочь, мало того, что оставил себе после развода сто процентов «Глен Дайсон», так ещё тянет свои грязные ручонки к компании отца.
Но в сильнейшей юридической компании города я сегодня потому, что этому не бывать. У меня есть что засунуть в глотку Дайсону, чтобы он подавился.
— Чем могу быть полезна? — приветливая секретарь в фойе обращается не ко мне — к тем двум девицам, что вышли из лифта первыми. — На собеседование к мистеру Ханту, пожалуйста, сюда, — машет она направо. — Мистер Морган занят, — отвечает на звонок и косится в противоположную сторону, — но могу соединить вас с его личным секретарём.
Поднимает полный участия взгляд. Только я уже знаю, куда идти.
Офисное пространство, разделённое на кабинеты с огромными окнами от стены до стены и прозрачными дверями, насквозь пронизано синевой неба. Светом, воздухом, магией стекла и бетона, что царит в центре мегаполиса и завораживает видами с заоблачной высоты.
Тонкие каблуки гулко стучат по блестящему мрамору пола. Кабинет Йорна — следующий. И Йорн собственной персоной, запустив руку в ёжик светлых волос, с кем-то ругается по телефону.
В сердцах бросает трубку интеркома. И вдруг подскакивает и бежит мне навстречу.
— Эйв! Бельгийские вафли! — он распахивает дверь и устремляет взгляд голубых водянистых глаз поверх меня.
Мне хватает времени вспомнить, что «бельгийские вафли» у Моргана и вместо «здрасьте», и как «Слава Богу!», и заменяют все известные ругательства, а ещё сообразить, что происходит. Но единственное, что успеваю сделать — замереть каменным истуканом, когда со спины меня обгоняет Хант.
— Йорн, какого хрена?! — влетает в кабинет Эйвер. — Ты уже должен совать в нос этому ублюдочному Дайсону соглашение об адвокатской тайне или ДНК его паршивой собаки, нагадившей в соседском палисаднике.
И первый раз я полностью согласна с разъярённым Хантом и по поводу своего бывшего мужа, и по поводу его бультерьера.
— Я понятия не имею где его искать, Хант, — машет руками Йорн, словно стоит на краю небоскрёба и от этих лихорадочных движений зависит, полетит он вниз или удержится.
— Так уволь на хрен свою секретаршу, раз она не способна выяснить подобную мелочь, — заламывается складками на спине идеальный пиджак Эйвера, когда он широким жестом показывает в сторону секретарского бокса. — Или ты узнаешь это немедленно, Йорн, или я сделаю это сам и отправлю Клару на улицу без выходного пособия.
— Эйв, — сникает Морган. — Я всё выясню. А про собаку — это ты серьёзно? — вопрос камешком летит в спину уходящего Ханта.
— Да, твою мать, — оборачивается тот, уже открыв дверь. — Ты разве не в курсе, что теперь каждый владелец обязать предоставить ДНК питомца, а образцы найденных экскрементов позволяют выставить иск нерадивому хозяину, не убравшему за своей шавкой дерьмо?
Эта неожиданная информация и меня застигает врасплох. Вместо того чтобы потратить драгоценные секунды на бегство, мешкаю, и резкий, как скачок напряжения, Эйвер Хант врезается в меня на полном ходу.
Сколько усилий было приложено, чтобы всё забыть. И как же мало потребовалось, чтобы двенадцать лет жизни отмотало назад, и время жестоко вернуло меня в точку, с которой всё началось. Туда, где я нервно тереблю оборку платья, заглядываю в расширенные зрачки Эйви Ханта и надеюсь хотя бы на сочувствие.
