А надо было, видимо, в санаторий вместе с Лешкой съездить. В Швейцарию. Нет, я туда поехала, но, пока муж проходил очередной курс реабилитации, мы с Никой замечательно провели время в доме Салимов, с Таньским и ее ребятней. Дети очень подружились, разница в два года им совершенно не мешала. Наоборот, Ника верховодила в их компашке. Хали дома бывал редко – гостиничный бизнес отнимал много времени и сил, и мы с Таньским впервые за последние несколько лет наговорились всласть.
А надо было лечиться, а не трындеть. Сейчас бы ерундой не маялась.
Жаль, очень жаль, что наш прежний агент по недвижимости, обаятельный лысый колобок Изяслав Геннадьевич (что вы, Аннушка, у меня прекрасное имя, когда надо – Изя, когда надо – Слава), внезапно уволился и уехал из Москвы. Причем нам не сказал ни слова, просто исчез – и все. А ведь накануне он показал мне чудесный дом в Подмосковье, мы собирались съездить туда уже с Лешкой. И – здрасьте, приехали! Вернее, уехали.
В агентстве ничего вразумительного сказать не могли, они, похоже, и сами пребывали в некотором шоке, поскольку Изяслав Геннадьевич вел не только нас, но и еще несколько VIP-клиентов, причем вел весьма успешно, и поводов для увольнения у него не было.
В общем, с нами теперь работал приторно вежливый, всегда безупречно одетый и причесанный (прилизанный!) Виктор Николаевич. Мне лично он казался манекеном, хотелось потыкать его булавкой, но я, пусть и с трудом, пока сдерживалась. Но если он не отвяжется с этой дурацкой виллой – ткну. И не один раз.
Так и не заехав в пустую квартиру, где не было даже Катерины, решившей навестить родню на Украине, мы отправились к Левандовским.
Сергей Львович и Ирина Ильинична с удовольствием забрали наше семейство к себе на дачу, пока мы решали вопрос с собственной. Домина у них большой, благоустроенный, места хватало всем: и старшему поколению, и среднему – Артуру с Алиной, не говоря уж о самой младшей – внучке Инге. И на нашу семью пара комнат нашлась.
Май, наш пес, особенно радовался просторному, густо заросшему деревьями и кустами участку. Ирландскому волкодаву тесновато было в городе. Квартира, какой бы большой она ни была, никогда не сравнится с простором сада. Да и потом, разве в квартире метку оставишь безнаказанно?
Июнь выдался в Москве дождливым и прохладным, что явилось для Майорова дополнительным аргументом в пользу виллы на Лазурном Берегу.
– Нет, только не это! – заныл он, включая дворники на лобовом стекле. – Опять дождь!
– Он же теплый, летний. – Выдавать желаемое за действительное – занятие неблагодарное, поскольку желаемое упирается изо всех сил и противно верещит. А кому охота замуж по чужой воле? – Грибы скоро пойдут.
– Куда пойдут?
– Кто – в сковородку, кто – в банку с маринадом.
– Знаешь, зайцерыб, с такой погодой единственный вид грибов, который будет в изобилии, – плесневый. – Муж с отвращением посмотрел на затянутое застиранной грязно-серой тряпкой небо. – Все, хватит, надоело! Завтра же звоню Виктору Николаевичу, пусть готовит все бумаги, я покупаю виллу. Солнца хочу, моря, жары, в конце концов! Не хочу осенью ехать в гастрольный тур бледным и немощным, меня девочки любить не будут!
– Даже если ты поедешь загорелым мачо, они тебя все равно любить не будут. Вернее, ты их, – ласково промурлыкала я.
– Это с какой стати, интересно?
– Так нечем будет.
– Вот так даже, да? Исключительно из жадности готова сама лишиться радости, лишь бы не делиться ею с остальными. – Лешка тяжело вздохнул и покачал головой. – И мать ты никакая, у ребенка скоро перепонки между пальчиками от сырости вырастут, а ты продолжаешь тупо упираться.
