– Тебе больно? – испуганно спросил он.
– Нет, мне очень хорошо, – ответила она.
Открыла глаза и рассмеялась.
– Эльза, я люблю тебя, – сказал он.
– Люби, – позволила она и снова потянула его на себя.
Спустя час, когда они пили на кухне крепкий горький кофе, Степан сказал:
– Я буду звать тебя Лизой.
– Зови, – разрешила она.
После завтрака, приготовленного Лизой – именно так он стал называть ее и про себя, – Степан отправился на работу. В прихожей он клюнул ее губами в щеку. Целовать по-настоящему не стал, побоялся, что после этого поцелуя он еще долго не сможет покинуть квартиру Лизы. Уже переступив одной ногой через порог, он обронил, как бы невзначай:
– Так, я после работы сразу к тебе?
– Приходи, – отозвалась она.
В ее голосе он не расслышал ни одной эмоции и подумал, что девушка еще до конца не проснулась.
Весь день Степан думал о Лизе и молил небеса только об одном: чтобы день поскорее пришел к своему завершению. Но не тут-то было, небеса оказались непреклонными.
Было уже почти пять часов вечера, когда Степан Горбыль получил срочное задание. Пришлось ехать. Начальству не скажешь, что у любимой женщины без него постель стынет.
К Лизе он приехал только в десятом часу. Виновато топчась на пороге, проговорил:
– Извини, работа у меня такая.
– Знаю.
– Откуда знаешь?
– Гриша говорил.
Степан сделал стойку:
– У тебя, что, роман с ним был?
– С Гришей? – поначалу удивилась Лиза, а потом рассмеялась: – Ну что ты! Где Гриша – и где я?!
Он счел ее ответ шуткой и принял его. Только и спросил:
– Я в ванную?
– Иди. А я ужин согрею.
Когда они сидели на кухне за столом и он ел свой поздний ужин, Степан думал: «Как у нас с Лизой все хорошо, просто, прямо по-семейному».
Ему стало тепло и уютно.
Много есть Степан не стал. На сытый желудок в постели много не покувыркаешься. А он весь день грезил о ночи с Лизой. Вот и теперь он не столько ел приготовленный ею ужин, сколько поедал глазами саму девушку. А она сидела и, глядя на него, загадочно улыбалась.
– Лиза! Какая ты! – вырвалось у Степана.
– Какая? – спросила она без особого любопытства.
– Прекрасная!
– Правда? – переспросила она.
– Правда, правда, – закивал Степан.
– Другие говорили, что просто красивая, – проговорила она еле слышно.
И слово «другие» проскользнуло мимо восприятия Степана.
«Даже если у нее кто-то и был, – считал он, – то что тут удивительного. Удивительным было бы то, если бы никого не было. Такая шикарная женщина! И теперь она моя. Только моя!»
Прошел месяц. Степан почти что забыл дорогу в свою квартиру. Да и что ему там делать? Цветов, а тем более животных, у него не было. Если бы случился прорыв какой-нибудь трубы или еще какая-нибудь неприятность, то соседи давно бы прибежали к нему на работу. Благо, пронырливая баба Маня, что жила с ним по соседству, можно сказать дверь в дверь, не только знала номер сотового телефона Степана, он ей его сам дал, так, на всякий пожарный случай. Эта неугомонная бабулька, как звал Степан про себя соседку, вызнала и о месте его работы.
– Вам бы, баба Маня, Пинкертоном работать, – пошутил как-то Степан.
– Я и на своем месте хороша, – отрезала старушка молодому одинокому соседу и заговорщицки подмигнула глазом за круглыми стеклами очков, держащихся на самом кончике ее любознательного носа.
Поэтому Степан был спокоен за сохранность своей квартиры и наслаждался безоблачной жизнью с Лизой. Он уже думал о том, чтобы жениться на ней.
