– Шо ты стоишь! Бегом побежали! На политинформацию опоздаем, Швабра с говном сожрет!
«Бигом» и «згавном» – с характерным украинским произношением пронеслось рядом в виде мелкого толстого пиздюка в таком же синем пиджачке и с пластмассовой квадратной сумкой с эмблемой Олимпиады-80 на плече. Пиздюк на бегу достал из кармана штанов смятый, уже завязанный галстук и натянул через голову, прямо на пиджак. Витька. Позигун.
– Ну шо ты стоишь как столб! – обернулся тот на секунду и, махнув рукой, скрылся в глубине школьного двора. Зайти с кем-то было для Павла единственным вариантом избежать неприятностей, связанных с ориентированием на месте, поэтому он рванул следом, но тут же под ревущий клаксон отпрыгнул с дороги назад. В том месте, где он должен был перебежать, юзом, тормозя только передними колесами, пролетел какой-то желтый рыдван. «Москвич-412». Такой же был у отца его друга детства Андрюхи, с которым они выросли с самой песочницы. Стерев об асфальт резину, этот музейный экспонат наконец остановился, скрипнула дверь, и на дорогу выскочил мужик в шляпе, как у Вицина в «Кавказской пленнице».
– Ты шо, малой?! Жить надоело?! Куда прешь!
Павел поднял глаза и ткнул вверх пальцем:
– Вообще-то здесь пешеходный переход. А там школа. Глаза разуй, здесь дети ходят.
Мужик застыл, посмотрел на знак, на наглого школьника, попятился, залез в машину, еще раз высунулся, что-то пробурчал под нос, хлопнул жестянкой двери и, пернув вонючим выхлопом, покатил дальше, в сторону выезда из города. Туда, где виднелись гигантские бочки реакторов строящейся станции.
Павел пересек дорогу и, понимая, что, упустив Витьку, остался один на один с непонятно чем, вошел во двор школы.
«Шестой. Это же сколько мне сейчас… – пытался считать он на ходу. – Одиннадцать, что ли? Бля-я…»
– Руки!
Девочка в белом парадном фартуке с очень серьезным выражением лица преградила путь.
– Я опаздываю, – как можно озабоченней сказал Павел, вытянув вперед руки, и оглядел влево-вправо длиннющий коридор, пытаясь понять, куда идти.
– Ногти грязные.
– Я тимуровец. Бабушкам по ночам огороды копаю. Некогда маникюром заниматься, звонок уже скоро, пойду я?
Девчушка улыбнулась краем губ:
– Постриги тогда, что ли.
– Не могу. На гитаре играю. Пусти уже.
– Сменка где?
Перед ним возник прилизанный старшеклассник с повязкой «дежурный» на рукаве. С заведенными за спину руками, расставленными ногами и вздернутым подбородком он напоминал немца из фильмов про войну.
– Где здесь шестой «Д»? Или седьмой… – почесал нос Павел.
– Ногти чистые, – сказала девочка. Он поднес пальцы к глазам. Грязь была на месте.
– Где сменка? – фашист явно выпендривался перед девчонкой.
– В классе, – честно глядя в подбородок, сказал Павел. – Я всегда там оставляю.
– Какой кабинет? Кто твой классный руководитель?
– Да пусть идет. Это же Пашка.
Девочка явно его знала и, видимо, симпатизировала.
Звонок, от которого бы замертво рухнуло стадо баранов, оторвал Павла от разглядывания демонстративно склонившейся над каким-то журналом девочки.
– Какой этаж, урод?! – рявкнул Павел.
– Второй, – резко обмяк фашист. – Левое крыло шестые, правое – седьмые.
«Педофил», – взбегая по лестнице, обругал себя Павел. Опять поглядел по сторонам, сообразил. Сел на подоконник, нажал клавишу портфеля, достал первую попавшуюся зеленую тетрадь.
ТЕТРАДЬ
по русскому языку
ученик 7 класса «Д»
средней школы 1
