Черный нос задвигался, розовый язычок живо слизал «хрустик».
– Жрет! – заорала блондинка. – А как вы это проделали?
– Думаю, корма «Срук» не существует, – вздохнула я. – Ваша подруга предупредила, что ее любимец питается с рук, то бишь его надо кормить, положив еду на ладонь. «С» – предлог, «рука» – существительное. И, насколько я помню грамматику, вышеназванные части речи пишутся раздельно.
– Ну ваще! – только и сумела сказать блондинка. – А я этого «Срука» по Интернету обыскалась!
Покупатели посмеивались, продавщица метнула на прилавок коробку с кормом, и торговля пошла без сучка и задоринки.
Отвратительно начавшийся день закончился замечательно. Когда я прикатила домой, гости, уставшие после дороги, уже легли спать, а Зайка, утомленная утренним скандалом, хозяйственной активностью и бурным проявлением гостеприимства, заперлась в бане. Я выпила чаю и преспокойно устроилась в своей спальне смотреть фильм с ласковым названием «Маньяк с кирпичом». Но общение с искусством долго не продлилось: минут через десять, после двадцатого трупа, я услышала мерный шум – это дождь барабанил по крыше. Мои глаза закрылись… а распахнулись лишь около одиннадцати утра.
В доме стояла подозрительная тишина. Я накинула халат, спустилась по лестнице и вошла в кухню. Ирка, напевая себе под нос, чистила кастрюлю.
– А где люди? – спросила я.
Домработница вздрогнула, выронила посудину и обернулась.
– Фу! Это вы!
– А кого ты ждала? – изумилась я.
– Совсем забыла, что вы здесь, – протянула Ирка.
Очень здорово! Между прочим, я считаюсь в доме хозяйкой.
– Маня уехала с собаками на прививку, – сказала домработница, – Дегтярева вызвали в управление, Аркадий Константинович на работе, Ольга родственников по магазинам повезла, Ванька за навозом подался, надо туи подкормить, я себе спокойненько посуду мою, и тут, нате, за спиной как заорут! Я чуть ума не лишилась. Полагала, что я одна дома.
– Ты меня не назвала, перечисляя отбывших по делам членов семьи!
– Ну да, – кивнула Ирка, – вы из памяти моей выпали.
– Попью-ка я каппучино, – перевела я беседу в иное русло и ткнула пальцем в кнопку кофемашины.
Вместо привычного гудения агрегат издал странный воющий звук.
– Не работает, – расстроилась я.
– С чего бы кофеварке ломаться? – изумилась Ира. – Вчера вовсю пахала. Эх, вот она жизнь! До полуночи скачешь, веселишься, а к утру померла. Все висит на тонкой нитке!
Я молча направилась к холодильнику. Похоже, сегодня у Ирки день философских раздумий, случаются с ней порой такие приступы. Я очень хорошо помню, как в конце весны она прочитала в журнале статью про то, что все живое, включая овощи и фрукты, имеет бессмертную душу. Целую неделю Ирка мрачнее тучи бродила по дому и вздыхала:
– И сколько же я помидоров загубила!
Наша Ира слишком впечатлительна. Она свято верит напечатанному в газетах и на все мои увещевания: «Не верь ерунде, опубликованной в газете „Желтуха“! – с чувством возражает: „Не зря люди это написали. Кто ж им так врать разрешит?“
Сегодня Иришке, наверное, попался листок, посвященный эзотерике, или нам в почтовый ящик сунули бесплатное издание по философии.
До холодильника добраться мне не удалось – помешал звонок телефона.
– Дашута, – раздалось из трубки, – можешь приехать?
– Влегкую, – живо откликнулась я. – Но, Нинуша, думаю, мой визит опять будет бесполезен. Эрик вчера был непоколебим, навряд ли он за ночь изменил свое мнение!
