Поставив стаканчик на стол, Уланова произнесла что-то в ухо Свята, что послушно склонилось к ней. Кивнув, он постучал пальцем по странице и описал в воздухе круг. Она закивала и нагнулась над тетрадью, что-то записывая. Увидев, что она пишет, Свят покачал головой и обхватил своей рукой её руку. Резко высвободив пальцы, Уланова буркнула нечто вроде «не управляй моей рукой» и отодвинула от него тетрадь. Дотронувшись до предплечья Олега, она задала ему какой-то вопрос.
Петренко оторвался от своего «искусства» и посмотрел в их записи; его висок коснулся её волос, но отодвигаться он не стал. Уланова тоже не отодвинулась; она вновь принялась грызть ручку, выжидательно глядя, как Олег разбирает её почерк.
По скулам Свята снизу вверх поползли бордовые пятна; он поджал губы и застыл.
Казалось, он бы вполне обошёлся без «помощи зала» в виде начитанного кореша.
…По плечу царапнули короткие ногти. Марина вынырнула из премьеры водевиля и осознала, что всё это время забывала дышать.
Боже, как мило.При мне они только перспективы алко-выходных обсуждали.
– Мариш, – негромко произнесла Лина, погладив то место на её плече, которое царапнула. – Давай быстро поедим и поедем на мастер-класс.
Тут свой мастер-класс – по налаживанию дружбы между факультетами.
– Такой холод, – снова попыталась снять неловкость добродушная Ангелина. – Может, Максим твой нас подвезёт?
На кой мне быть должной этому идиоту?
– Конечно, подвезёт! – искусственно хохотнув, громогласно заверила Марина. – Он как раз звонил уже несколько раз, сейчас перезвоню!
Боковое зрение сообщило, что к ним метнулись зелёные прожекторы Петренко. Свят и Уланова не шелохнулись, снова окунувшись в свою потрёпанную пародию на книгу.
Окинув столик Марины быстрым взглядом, Олег сложил губы в еле заметной ухмылке и вернул внимание «искусству», попутно посмотрев на старые наручные часы.
– Все уже уходят, быстрее ешь! – прошипела Настя, злобно подтолкнув к ней блюдце с творожным бисквитом. – И поехали! С Максом или без, давай!
Шацкая по примеру Лины добродушить не торопилась; наверняка ей тоже не улыбалось долго обтекать под насмешливым безразличием бывшего.
Если она вообще, впрочем, может его так называть.
Столовая быстро пустела; шансы стать частью взрывоопасной шестёрки росли.
Нет. Буду сидеть хоть до апокалипсиса.
Опустошив стаканчик и небрежно отодвинув его в сторону Свята, Уланова поднялась, сгребла свои вещи, сложила их, особо не аккуратничая, в рюкзак и зашагала к выходу.
Он за тобой, сучка, убирать должен?
Не испытав такого же возмущения, Свят подхватил улановский стакан, запихнул в него обёртку от печенья и сжал утиль в кулаке.
В груди заклокотало потрясение, и Марина вновь с невольной тоской замерла.
Уланова не висла на его локте; не пропускала его вперёд; не заискивала и не улыбалась; не сканировала столовую на предмет заинтересованных в нём девиц.
Она даже не ждала его, чтобы идти рядом, чёрт бы её побрал!
Так вот как нужно было с ним обходиться!
Пошарив во внутреннем кармане куртки, Свят вытянул оттуда связку ключей от своей квартиры, нагнал Уланову и… вложил ключи ей в ладонь.
А вот и апокалипсис.
Потрясение за грудиной зашлось в истерике; лицо бросило в жар.
Ключи от дома?! Какого чёрта?!
– Зачем тебе ехать троллейбусом, не пойму? – донёсся до ушей его недовольный голос. – Подожди меня в библиотеке. Постараюсь свалить с пары пораньше.
