Фига из будущего - страница 34

– Ты не суетись, не суетись…

Иван Львович широко раскрыл глаза и засопел:

– Па-азвольте! – возмутился мэр. – Это что за фамильярность такая, почему на «ты»?.. Значит да от! Я… принимаю вас по просьбе Инны Михалны, но это не даёт вам права разговаривать со мной таким тоном… Я мэр, и просто взрослый человек… Извольте на «вы»… и по имени-отчеству… значит да от… – Он в негодовании пожал плечами и стал нервно листать перекидной календарь на столе, делая в нём какие-то пометки ручкой.

– Завтра на ремонте котельной авария будет… Людишек побереги… Взорвётся она… – сказал Давид, поднялся и пошёл к выходу. Он прочёл эту новость ещё на прошлой неделе, и встреча как нельзя лучше позволила воспользоваться полученными фактами. «Ничего, – думал Ром, – вот долбанёт завтра городская котельная, посмотрим, как ты запоёшь».

Инна Михайловна кинулась следом, не забыв пнуть при этом тоже поднявшегося с места мужа локтем в живот. Иван Львович ойкнул и немного согнулся.

– Господин Учитель! – Инна Михайловна пыталась остановить удалявшегося Давида, порхая большим телом над тремя ступенями сразу. Но это было равносильно тому, как остановить уходящий тихо, но мощно теплоход. Давид спустился вниз по лестнице, отстранил старорежимного водителя, предложившего ему сесть в автомобиль, и буркнул ему, кивнув в сторону «мерседеса»:

– Копыта коня своего побереги, утащат… – Пошёл через город пешком. Благо город маленький – идти недалеко. Он ликовал. Всё прошло более чем успешно. Ром играл образ, почерпнутый из истории провидцев царской России… Конечно, его познания в истории находились не на очень высоком уровне. Примерно где-то между жизнеописанием Древнего мира за пятый класс начальной школы и историей КПСС из общего курса лекций по марксистско-ленинской философии, в которой всё же он увлёкся диалектическим материализмом. И вовсе не из-за фарисейской любви к данной науке, а исключительно из-за звучного названия. Он практически ничего не помнил из диамата, но часто применял это словосочетание во время очередного брачного танца перед открывшей рот смазливой дурочкой. Но, как ни странно, одна деталь из истории ВОР, как называли в годы его неоконченного высшего, Великую Октябрьскую революцию, врезалась в память, оставив вечную зарубку в тонком, художественном мозгу Давида. Она касалась его теперешнего положения, а звучала так: «о роли и влиянии псевдооракулов и предсказателей на принятие решений лидерами агонизирующего царского режима». Короче, яркий образ старца Григория врезался в память надолго и теперь пригодился.

Он удалялся по хорошей дороге, а в спину ему смотрели десятки встревоженных глаз из окон администрации города Земска.

Наверняка неудачно прошедшая аудиенция у мэра не вызвала бы особого эффекта и не имела бы резонансных последствий, не случись на следующий день нечто неординарное.

Во-первых, украли колёса с мэрского «мерседеса». Водитель Толя, сообщив новость о краже главному милиционеру города Капцу, побежал к дому Ивана Львовича. Благо жил за углом.

– Чего тебе? – ещё не собравшись, спросил мэр запыхавшегося от бега водителя. – Чего так рано? Иди жди в машине, значит да от…

– Тут такое… короче, я без машины. Иван Львович, это всё он! Ваш колдун! Он мне вчера ещё… а я значения не придал!

– Говори внятно, – попытался изображать образец выдержки Иван Львович. – Что, кто, когда, значит да от…