– Да что вы как воды в рот набрали, ебена мать? – спросил Маккензи.
– Переживают, – сказала Ольга, провожавшая ребят на экзамен.
Маккензи рассмеялся.
– Правильно переживают! Не будь я капитан Маккензи, если сегодня все трое вернутся домой. Такого еще не было. Кого-нибудь да провалю. В подземное царство, – мрачно и тяжеловесно пошутил он.
Стажеры проследовали в автомобиль. По пути приняли цветы от доньи, выслушали еще раз ее притязания. На этот раз Иван несколько растрогался, пожал на прощание донье руку. Влюблена баба как-никак. Чем она виновата?
На полигон приехали в девять утра. В небольшом коттедже для отдыха и развлечений уже ждала стажеров экзаменационная комиссия: полковник и майор, оба англичане, и старик-кореец с жидкой бороденкой. Он спал в кресле. А может, глаза такие узкие.
Иван сразу показал, что он настроен по-боевому. Едва стажеры были представлены комиссии, а их расписки выложены на стол, как Иван мрачно проговорил:
– Пускай Джеральд тоже распишется. Леш, переведи, чтобы тоже дал такую расписку.
Голос у Ивана был глухой, чуть булькающий.
Заблудский перевел. Тоже булькающим голосом.
– Русская делегация просит, чтобы капитан Маккензи дал такую же расписку.
– Я?! – изумился капитан. – Зачем?
– Мало ли… – уклончиво проговорил Иван.
Маккензи пожал плечами, но все же написал на листке: «В моей смерти на экзамене прошу винить меня самого». При этом посмотрел на Ивана весьма выразительно. Мол, готовься к смерти, парень.
Однако было видно, что слегка перетрухал.
– Ну вот, теперь мы на равных, – пробулькал Иван.
Церемония была окончена. Все пошли в лабораторию ядов. Экзамен начинался с ядов, ибо этот предмет многое прояснял.
Маккензи повязал фартук, надел резиновые перчатки и начал готовить яд для Заблудского. Из пяти компонентов, одним из которых была ртуть. Он смешал смесь в миксере, как бармен, налил в бокал и придвинул Леше.
– Плиз, сэр.
Леша посмотрел формулу, затем подошел к холодильнику, нашел пакет молока, налил в стакан. Комиссия наблюдала за его действиями с интересом.
Затем Заблудский взял фужер двумя пальцами и проговорил голосом чревовещателя:
– Ваше здоровье!
И заглотил фужер яда, запив его молоком.
Врач реанимационной бригады сделал знак медсестрам готовить промывание желудка и переливание крови. Маккензи смотрел на экзаменующегося с уважением и даже некоторой благодарностью. Он решил, что Алексей добровольно уходит из жизни, чтобы не осложнять комиссии работу.
Прошла минута, другая. Алексей не умирал.
– Расчетное время яда прошло, – объявил полковник. – Курсант Заблудский получает зачет.
– Сеньк ю, – пробулькал Алексей.
– Ит из импоссибл, – прошипел Маккензи и начал приготовлять снадобье для Вадима.
Вадим запил сложный яд капитана минералкой. И тоже не умер.
Старик-кореец широко раскрыл глаза. Проснулся. Вадим получил зачет.
В фужер для Ивана Маккензи слил все, что имелось в лаборатории. Иван вспомнил своих любимых Тома и Джерри, когда Том готовит адскую отравленную смесь для своего маленького друга. Между прочим, жидкость в фужере так же дымилась и постреливала, как в мультфильме.
Иван даже холодильника не раскрыл. Маханул фужер одним глотком и занюхал обшлагом рубашки.
– Ну, ебена мать, теперь понимаешь?! – храбро пробулькал он Маккензи.
Медсестра поднесла капитану валерьянки.
Первый раунд был выигран вчистую. Объявили пятиминутный перерыв.
Курсанты вышли в туалет. Реаниматоры пока не уходили, ждали, чем все это кончится.
