«Ничего подобного. У каждой богатой семьи есть секреты и уловки», – говорю я.
Олег бросает на меня один из своих предостерегающих взглядов. «Я больше не хочу слышать твои теории из мыльной оперы. Ты слышишь меня?»
«Откуда ты знаешь, что это из мыльной оперы?» – спрашиваю я.
Он поднимает суровые брови. «Разве нет?»
На самом деле, так и есть. Яхта очень напоминает мне свадьбу в мыльной опере. «То, что это есть в мыльной опере, не значит, что это неправда. Проникни немного глубже поверхности любой богатой семьи, и ты найдешь секреты и уловки», – говорю я.
«Прекрати уже это», – предупреждает он. «Я серьезно.»
Я поворачиваюсь обратно к лимузинам внизу, гадая, надел ли он трусы сегодня задом наперед. Или боксеры. Или собаку съел. Кто знает, почему он недовольный такой сегодня.
Елена возвращается из номера Вадима. Она приводит нас в наш номер 412. В нем есть роскошная гостиная в центре и спальни по обе стороны. Наши чемоданы и сумки уже там.
«Ольга Петровна сказала, что вы захотите переделать одну из этих спален в кабинет», – говорит Елена. «Если угловой стол недостаточно большой, команда может принести что-то более подходящее.»
Она показывает нам ванную комнату с гидромассажной ванной, а затем показывает нам небольшую панель управления с переключателями для управления освещением и контролем прозрачности окон, расположенных вдоль внешней стены.
Олег все время смотрит на меня. Я делаю вид, что мне скучно, но это нелегко, потому что, что это за колдовство? Тонировка окон в буквальном смысле светлеет и темнеет с поворотом регулятора освещения.
«У вас есть предпочтения по уборке номера?» – спрашивает Елена.
«Мы предпочитаем, чтобы нас никто не беспокоил и не заходил в номер без вызова», – говорит Олег. «Мы попросим убрать в номере, когда нам потребуется, в противном случае мы предпочли бы, чтобы нас оставили в покое.»
«Очень хорошо», – говорит Елена. «Маршрут должен быть у вас в телефоне. Тост спуска в три.»
«Спасибо», – говорит Олег.
«Да, спасибо!» – повторяю я.
Елена улыбается и уходит.
«Так что… ее благодарить можно, а других нет», – говорю я.
«Это был разговор.»
«Разве мы не дадим ей чаевые?»
«Они получат чаевые в конце. Одной большой суммой», – говорит он, как будто его раздражают мои вопросы.
Прост-т-ти уж! – хочется сказать мне. Вместо этого я хожу и трогаю вещи. Теперь, когда мы одни, я чувствую, что могу это делать. Каждая поверхность в чем-то особенная – полированное дерево, гладкий металл, причудливые вставки. Я чувствую на себе взгляд Олега.
«Это одна из самых дорогих мега яхт», – говорит он. «Я думаю, они купили ее у шейха или принца, или кого-то еще.»
Я оборачиваюсь. «Ты серьезно?»
«Да.»
«Ого.»
«Это будет твоя комната. Середина – мой кабинет, а эта спальня – моя. Ты можешь делать в своей комнате все, что захочешь, только не мешай мне, когда я в своем кабинете, и моя комната полностью закрыта для тебя. Я дам тебе знать, когда будет мероприятие, которое мы должны посетить вместе, в противном случае я предпочитаю, чтобы ты, в основном, оставалась в своей комнате.»
«Разве не было бы более естественно для меня общаться с людьми или хотя бы находиться на палубе с книгой, пока ты работаешь?»
«Я думаю, что ограничение контакта с людьми – это действительно налучшая политика, не так ли? Меньше места для ошибки?» – говорит он оживленно. После поцелуя он определенно стал более угрюмым.
