Представляю его недовольное выражение лица, если я вдруг скажу ему переодеться в рубашку и джинсы. Надует свои детские губы, скрестит руки на груди и будет упрямо доказывать мне, что нет ничего наряднее, чем эта белая футбольная форма.
Но я такого ему не скажу. Ни за что. Я уважаю его выбор.
– Можно я тобой посижу?
Тим пожимает плечами. Мол, сиди, если хочется.
– Разве ты не пришла меня забрать к гостям? – не отвлекаясь от экрана спрашивает Тим.
– Пришла, – вместо того, чтобы поднять сына и увести из комнаты, сама сажусь в синее кресло, стоящее возле детской кровати.
Какое-то время мы с Тимуром просто молча смотрим за происходящим на экране.
– А кто они, мам? – ребенок явно спрашивает не про героев из фильма.
– Твои бабушка и дедушка.
Эта новость заставляет ребенка, наконец-то, оторваться от экрана ноутбука, и уставиться на меня с недоумением.
– Но ведь у меня уже есть бабушка Лида и дедушка Матвей. Зачем мне еще одни?
Пересаживаюсь поближе к Тимуру. Вижу, что тема новых родственников его очень взволновала.
– Потому что так у всех деток, Тим. У всех есть мама и папа. А значит есть еще две бабушки и два дедушки. Они же наши с твоим папой родители. С моими мамой и папой ты знаком с рождения – это Лида и Матвей. Теперь настал черед познакомиться с папиными. Бабушку зовут Антонина, а дедушку – Юра.
– Они родители папы?
– Верно. За столом на кухне сейчас сидят мама Антонина и папа Юра. Но для тебя они бабушка и дедушка.
– Ты столько раз повторила слова «мама, папа, дедушка, бабушка» что я запутался.
– Да, вышла какая-то тавтология. Сейчас, – оглядываю письменный стол Тима, в поисках ручки и бумаги, но там одни солдатики расставлены по всему периметру. Так и быть, буду действовать нестандартно.
– Тащи своих солдат всех. Будем строить схему твоей родословной.
– Чего? – Тим вываливает на кровать целую коробку пластмассовых фигурок.
– Давай представим, что этот танкист – это ты, Тим. А эти два пулеметчика - это мы с твоим папой, – дальнейший рассказ о семейном древе проходит достаточно весело и занимательно.
Если бы кто сейчас заглянул в комнату, но наверняка бы решил, что мы строим план по захвату какого-то замка. Солдатики, танки, футболисты и даже гоночные машинки пошли в ход.
Тимур даже сам несколько раз повторил весь мой рассказ. И, кажется, даже запомнил всех.
– Мам, а почему у меня нет братика, как у папы? – как бы между прочим спрашивает Тим и показывает на двух солдатиков, которые исполняют роль братьев Титовых в нашей родословной. И тут я растерялась. Новую схему тут не построишь. Надо выкручиваться как-то.
– А ты хочешь братика?
– Не знаю. Но было бы прикольно приходить из домой, и играть с ним в приставку или в мяч. Вот у Пашки есть сестра младшая. Она всегда играет вместе с нами. С ней весело.
– Все сложно, Тим. Я ведь не могу одна решить такое. Для братика нужны папа и мама.
– Так папа же есть. Вы живете уже вместе в чем проблема?
– Может папа не захочет.
– А ты попроси его.
Детская непосредственность сражает на повал. Я так и представила эту картину: подхожу сейчас к Олегу и говорю: «Давай сделаем братика Тимуру». Антонина Сергеевна и Юрий Иванович после этого, точно в больницу уедут.
Нет, предположим, от самого процесса Титов вряд ли откажется. Но вот чтоб сразу при этом делать второго ребенка… уж тут не знаю. Ему бы с Тимом до конца свыкнуться и сдружиться. И я как-то не то, чтобы о детях, даже о настоящей семье с Титовым боюсь думать.
