– Тим, не все так просто как кажется, – опять я повторяю, как заведенная игрушка, одну и туже фразу.
– Ну почему? Папа же сказал, что любит тебя. Я сам слышал сегодня. А если любит, то сделает все, о чем ты попросишь. Или это ты папу не любишь? Не любишь? – голос сына повышается на несколько тонов. Он четко улавливает, откуда ветер дует. Знает, где истинная причина зарыта. Спрашивает в верном направлении. Но я ведь не могу ребенку сказать, что его мама с папой живут не по-настоящему вместе.
– Мне твой папа очень нравится, Тим. Но все достаточно сложно. Мы с ним не виделись очень долго. За восемь лет многое изменилось. Мы уже толком не знаем друг друга. Да, мы быстро переехали жить к папе, чтобы тебе было лучше. Чтобы все вместе жили. И не пришлось никому никуда ездить то отвозить, то привозить тебя. Теперь мама и папа рядом.
– Но ты так и не сказала ничего про любовь, – ребенок обиженно вырывает из моего ответа главное.
– Тим, у взрослых немного все иначе. До любви еще стоит дойти. Узнать друг друга, принять, привыкнуть. Мне очень нравится твой папа, правда.
– Ладно. Я ничего так не понял. Нравится, но не любишь. Не любишь, но живете вместе. Вы взрослые любите все усложнять. Но вы же взрослые. Вы всегда говорите, что лучше нас все знаете, – он встает с кровати и выключает ноутбук. – Пошли уже знакомиться с бабушкой и дедушкой.
Резкий скачок с темы на тему. Тим снова закрылся. Ему не понравился мой ответ про мою любовь к Олегу.
12. 12.
Когда за родителями Олега закрылась дверь, мы все втроем облегченно выдохнули. Напряжение ушло.
С внуком у свекров общение прошло в более дружественном тоне, нежели со мной. Поинтересовались как он учится, что ему нравится и посмотрели вместе детские фотографии. Хоть Тим от этой затеи и не был в восторге. Свои фотографии он не любит пересматривать.
Перед их уходом мы договорились, что на следующей неделе приедем к ним в гости на ужин. Постепенно будем налаживать контакт и знакомиться дальше.
Падаем все на диван. Олег берет пульт и включает телевизор. Первым на экране появляется новостной канал, где красивая телеведущая рассказывает о событиях прошедшей недели.
Тимур тут же уносится в свою комнату, ему не интересно смотреть такое.
Я, посмотрев минут пять и послушав о том, что за трагические события произошли в мире за прошлые семь дней, ловлю тревожное состояние. Всегда очень переживаю за происходящее вокруг. Будто это все со мной случается, а не где-то в далекой Африке или в Австралии, например. За проблемами чужих, сразу же о своих забываю.
С шумом выдыхаю и встаю с мягкого дивана. Надо убрать все с обеденного стола. Еще и чайный сервиз надо перемыть руками. Помню об этом меня предупреждала продавец в магазине. Это связанно с технологией нанесения росписи на фарфор. Если отправить в посудомойку, то весь рисунок сотрется. Или это было с тем набором, который я в итоге не купила? Ай, ладно, не буду гадать и экспериментировать. Перемою руками, чтобы точно ничего не повредить.
Мой завтрак, который я утром накладывала себе в тарелку до прихода гостей, так и стоит нетронутый у кухонной плиты. Его можно, наконец, разогреть и спокойно поесть. Но аппетит уже перебит нервами и чаем.
Прячу в холодильник торт, принесенный свёкрами. Он практически не тронут. Один только кусочек съел Тимур, а мы – взрослые, видимо, решили поберечь свои фигуры и пили только чай.
