— Сумочку девушки верните. И пиджак мой найдите, черный. Я девушке его давал, она не знает, куда он делся.
— Она посеяла, а нам ищи?
— Это ваша работа, парни. Поживее.
Пиджак мы находим в той клетке, где меня держали. На нем спит мужчина-алкаш, который собирался со мной познакомиться.
— Эй, але… подъем, — кричит ему парень в форме. — Пиджак возвращаем.
— Оставь, — требует Билецкий. — Если хочешь — себе забери, мне он больше не нужен.
Я чувствую себя виноватой. Он оставил мне наверняка недешевый пиджак, а я бросила его где попало. Сумочку нам возвращают быстро, Марк проверяет содержимое, потом передает мне и просит посмотреть, все ли на месте.
— Все, — киваю.
Марк снова берет меня за руку, ведет на выход. Мне кажется, нам выйти не дадут, остановят, но мы беспрепятственно покидаем участок, а через пару минут я уже сижу на переднем сиденье автомобиля, в котором приятно пахнет корицей и лимоном.
— Чай тебе взял, — говорит Марк, забравшись на водительское сиденье и кивнув на стаканчик на приборной панели. — Надеюсь, не успел остыть, пока разбирались.
5. Глава 5
Чай я беру, чтобы согреться, но получается как-то не очень, учитывая, что рядом со мной мужчина, который планирует на мне жениться и с которым я познакомилась пару часов назад. Марк выруливает на трассу, уверенно перестраивается в нужный ряд и молчит. А мне нужно поговорить. Узнать, куда мы едем. Он сказал, что поможет, только если я соглашусь на его предложение. Получается, уже согласилась? Я в его машине, пью горячий чай и еще должна ему пиджак. Вряд ли он просто отвезет домой и забудет обо мне, как о страшном сне, хотя именно это я бы и предпочла.
— И что дальше? — спрашиваю, отпив малиновый чай из стаканчика.
— Планировал выспаться.
— Так все просто у вас… — выдаю не без издёвки.
— Я дико заебался за сутки, Василиса. Мне бы хотелось прямо. Есть претензии — высказывай и, если есть возможность, без намеков.
— Плохо их понимаете?
— Вообще не понимаю. Я адвокат, оперирую обычно фактами, со мной, предпочитаю, чтобы говорили ими же.
— Фактов хотите? — я делаю глоток. — Как вам такие — вы подсунули мне наркоту, изобразили крутого спасителя и теперь везете в неизвестном направлении, а послезавтра планируете сделать меня своей женой. Я ничего не упустила?
— Вообще-то, очень многое.
— И что же?
— Например, мой пиджак. Он остался в полицейском участке.
— Вы сами не захотели его забирать!
— Я отдавал его тебе, а не бомжу.
— Простите, но мне от шока не думалось о сохранении вашего имущества. И мы будем говорить про одежду?
— А о чем бы ты хотела?
— Например, о вашем гнусном, мерзком…
— Поступке? — угадывает, перебивая.
— О нем самом.
— Я гнусный, мерзкий, иногда бываю скотиной, еще чаще — сволочью. Я не удивлен эпитетами, Василиса. Чего ты хочешь? Вернуться обратно?
У меня мороз по коже от одной мысли, что придется вернуться в тот кабинет, к тому следователю.
— Нет.
— Вот и славно. Я планирую отвезти тебя домой и приехать завтра в восемь. Нормально? Успеешь проснуться?
— Я встаю в шесть. В восемь мне нужно быть на стажировке в больнице. Завтра у меня важная операция, я не могу ее пропустить.
— Хорошо, во сколько тебя забрать и по какому адресу больница?
— То есть я могу пойти на операцию?
Билецкий тормозит на светофоре, поворачивается в мою сторону, смотрит пристально. Я же сосредотачиваюсь на циферблате, отсчитываю секунды до зеленого.
