— К завтрашнему утру сделаю. Напомни, где тебя забрать?
Напомни! Я ему не говорила. И не сказала бы ни за что, но выбора он мне не оставил. Мои родители придут в ужас, если меня задержат за распространение. А если посадят? Вся жизнь закончится. Я называю ему адрес клиники, где завтра будет проходить моя операция, и предполагаемое время, когда меня забрать. Ни за что бы не сказала, но Билецкий выбора мне не оставил. Я впервые ненавижу свои рыжие вьющиеся волосы. Просто ненавижу, потому что если бы не они…
6. Глава 6
— Такое случается, Васька. Больно, тяжело, но бывает, — говорит Иван Павлович, пытаясь меня подбодрить.
Пять минут назад на операционном столе умерла наша пациентка. За время моей практики такое впервые. Первая смерть. Понимаю, что не единственная, но я шла в медицину спасать людей. Помогать им. Становиться той, кто будет нести радость.
К тому, что так всегда не получится, я себя готовила. И теперь оказываюсь все равно не готовой. Плачу. Растираю слезы по щекам и пытаюсь собраться. Так расклеилась только я. Остальные — в норме. На их практике это уже не первая смерть, а та же Дарина восприняла потерю равнодушно. Это со мной что-то не так. Возможно, стоит сходить к психологу.
— Хирургом быть непросто, Василиса, — Иван Павлович поднимается на ноги.
У него сегодня еще три операции, на которых нас с Дариной уже не будет. Они простые, насколько у хирурга такие могут быть. Мы уже присутствовали, и смотреть там нам не на что, чему я несказанно рада. Еще одного разреза сегодня я не переживу.
— Подумай, Вась, точно ли хирургия? Может, что попроще?
Я упрямо дергаю головой, утираю слезы.
— Я справлюсь, Иван Павлович, не сомневайтесь!
По нему вижу, что не верит. Я иногда сама себе не верю. О медицинском я мечтала с детства, в хирургию пойти решила три года назад, когда врачи не смогли спасти младшую сестренку. Она выпала всего со второго этажа, будучи в школе. Люди падают и с пятого — и выживают, а она — нет. Не смогли спасти уже в больнице. Родители говорили, что хирурга на месте не было, пока приехал, потеряли драгоценное время. Я тогда решилась выбрать, сейчас проскальзывает мимолетное сомнение.
Может, зря я?
Одну смерть вынести не могу, а сколько их может быть? Я у Ивана Павловича даже не спрашивала, но у него такой стаж, что мне просто страшно. Я цифру могу не пережить и точно уйду куда-нибудь в терапию.
Переодеваюсь как-то медленно. Кажется, что запах крови впился в ноздри. Я пытаюсь его выдохнуть, но не получается. А еще перед глазами мониторы с ровной полоской. Так заканчивается жизнь. Я всегда думала, что иначе, но когда сталкиваешься, словно прозреваешь.
Мне, между прочим, прозрение пошло не на пользу. Взять даже вчерашнее. Я до последнего думала, что полиция — это про защиту, про честь и доблесть. Вчера выяснила, что это не так. Сегодня урок преподнесла будущая профессия. Врачи — это тоже не всегда про спасение.
Адвокат Билецкий, как и обещал, ждет у входа. Его автомобиль я узнаю сразу. Вчера он сильно выделялся перед участком и сегодня тоже рядом с больницей смотрится чужеродно.
Когда подхожу, пассажирская дверь открывается. Я перехватываю ее сверху, тяну на себя и сажусь в мягкое кресло.
— Я думал, опоздаю, на деле же еще ждал тебя.
— У нас операция затянулась. Все… непросто было.
Большего не говорю, сомневаюсь, что ему интересно. Мне, например, без разницы, что он там на работе делает, кого оправдывает — преступников или невиновных. Если лучший адвокат, то всех. И судя по машине — такой же вывод могу сделать. И этот человек станет моим мужем. Я — за спасение жизней, он — за спасение тех, кто эти жизни отнимает. От мыслей противно.
