– Так, девочки, нам всем надо выпить.
Мне в руку сунули бокал, полный игристого Мартини Асти.
– Пей. Давай, давай, до дна. Тебе щас силы нужны сестрицу за патлы потаскать.
Да мне ее видеть не хочется, не то что трогать!
Не чувствуя вкуса, глотаю вино. Горло сжимает тисками. Пузырьки рвутся обратно, бьют в нос.
– Лучше?
– Лучше!
Анюта поправила мои распустившиеся волосы. Залаченные пряди не хотят лежать красиво.
Стеклянные двери загса торжественно разъехались в стороны, выпуская из здания моего отца, мачеху, Риту…
Все такие нарядные. У сестры в руках букет невесты.
Саша забрал его у Риты. Обгоняя моих и своих родителей, поспешил к лимузину.
На лице улыбка цветет. Его совсем не мучает совесть?
Рита нацепила маску безразличия. Не торопится.
Ни ему, ни ей мой воспаленный мозг оправдания найти не может.
– Девочки, давайте вы первые.
Я трушу.
– Ага.
5. 4. Артем. Точка
4. Артем. Точка
Оставляю на столе брелок от авто. Прям поверх тонкой папки, в которой лежат свидетельство о разводе, ее копия брачного договора и документы на машину. По договору в случае доказанной измены дележки имущества нет. Забирает только личные вещи.
Автомобиль – моя личная инициатива. Из–за Макса. У него много секций, а у Оксаны – времени, чтобы его на эти секции возить.
Макс на все три сезона уехал в спортивный лагерь. Со второго класса ездит, ему нравится. Родители жены живут на даче до конца сентября, а она – в их квартире. Ни они, ни наш сын не в курсе развода. Мы договорились не сообщать, пока не приедут.
– Спасибо, – тихо благодарит, избегая взгляда глаза в глаза.
– Не за что. Претензии, пожелания, предложения есть?
Мольба о прощении, покаяние, «давай начнем все с начала», «ради сына»?
Ради сына я мог бы наступить сам себе на горло и сделать вид, что ничего не было. Хотя не представляю как это: создавать иллюзию благополучия. Меня бомбит каждый раз, стоит вспомнить тот день.
– Нет, – растеряно машет головой. Чужая стала за месяц. Другая.
Последний раз обвожу взглядом тещину кухню. За тринадцать лет здесь несколько раз поменялись обои и один раз гарнитур. Лет пять назад предлагал поменять квартиру на побольше. Отказались. Привыкли, говорят, к своей трешке.
Здесь всегда пахнет блинчиками. Они у тещи вкусные.
– Счастливо оставаться.
Двигаюсь в сторону выхода. В груди больно дергает – всё? Всё?!
– Тём… спасибо тебе за всё, – летит в спину надрывное.
И… меня взрывает.
Резко разворачиваюсь и припечатываю жену за горло к стене. Какой соблазн сжать пальцы!..
Под подушечками пальцев, ускоряясь, пульсирует венка.
– Почему? – рычу ей в губы. Те самые губы, которые я так обожал целовать. И сейчас хочу. Но… перед глазами, как красная тряпка перед быком, банальная сцена: муж вернулся из командировки раньше, а у жены любовник. Сюрприз, блять. И теперь я брезгую ее целовать. – Просто скажи – почему? Чего тебе не хватило? Член у него больше? Денег больше? Чего?!
– Тёма! – Оксана испуганно хлопает ресницами, вцепившись обеими руками мне в запястье. Вытянулась в струну вдоль стены, приподнялась на цыпочках. – Я полюбила! – шепчет этими самыми губами.
– Да хрен с ним! Какого хера трахаться в нашей квартире? На НАШЕЙ кровати?!
Я теперь в спальню заходить не могу даже после кардинального ремонта и смены интерьера! Месяц на диване в зале сплю.
– Так получилось… Я приболела, он привез лекарство…
Сука, меня эти интимные подробности без ножа режут! Пальцы сжимаются сильнее.
