Философия обыденности. Зеркальные отражения високосного года - страница 2

Человек, подпавший под власть этих сил, уже не принадлежит себе. Он бродит по жизни, как неприкаянный странник, ища и не находя, любя и ненавидя в одно и то же мгновение. Его душа раздвоена: в ней пылает огонь высоких порывов, но тот же огонь испепеляет всё, к чему он прикасается. Он жаждет идеала, но не верит в него; он стремится к добру, но творит зло; он хочет любить, но любовь его – как пламя, опаляющее тех, кто осмелится приблизиться.

Такова природа демонического влияния – оно не губит сразу, но медленно иссушает душу, оставляя после себя лишь пепел сожжённых иллюзий. Оно заставляет человека презирать мир за его несовершенство, но и самого себя – за то, что он не в силах его изменить. И чем выше дух, чем ярче ум, тем мучительнее эта борьба, ибо демон не терпит посредственности – он избирает себе в жертвы тех, кто мог бы стать ангелом.

Но есть ли спасение? Возможно ли вырваться из этих сетей? Или, однажды впустив тьму в сердце, человек обречён носить её в себе до конца дней?

Ответ, быть может, кроется в самой боли. Ибо лишь тот, кто познал власть демона, способен по-настоящему жаждать света. И если в душе осталась хоть искра живого чувства – не гордыни, не отчаяния, но простой, немудрёной любви к жизни, – то ещё не всё потеряно.

***

Но горе тому, кто, услышав шёпот тьмы, принял его за голос собственной души. Такой человек уже не отличит правды от лжи, и демон станет его единственным спутником – в вечном, безысходном одиночестве.

Война – это противостояние человека

своему великому учителю – природе.

Олжас Сулейменов

Человек – это вечное противостояние. Битва, где дух, подобно орлу, рвётся в высь, а тело, как тяжёлая цепь, тянет его в прах. Но разве не в этом трагическая красота бытия? Разве не в этом – высший закон, данный нам, как проклятие и как благословение?

Дух должен повелевать. Он – пламя, зажжённое в кромешной тьме, он – голос, звучащий поверх рёва толпы. Тело же – лишь глина, обречённая на тлен. Оно дрожит от холода, стонет от боли, предаёт, устаёт. Но дух… дух не знает усталости. Он либо сокрушает слабость, либо гибнет, не склонив головы.

Нет ничего прекраснее, чем прожить жизнь, как гимн несокрушимой воле, где даже поражение становилось победой, ибо поражено было лишь тело, но не дух. Разве не в этом его величие человека?

Но мир сегодня – это мир рабов. Люди поклоняются комфорту, как божеству, и дрожат перед малейшей болью. Они продали своё пламя за миску тёплой похлёбки, променяли небо на тюрьму без стен. Их духи спят, а тела правят. И от этого мир становится серым, плоским, мёртвым.

Трагедия в том, что лишь страдание пробуждает дух. Лишь в горниле боли и отчаяния рождается истинная сила. Но кто сегодня готов принять эту боль? Кто осмелится сказать своему телу: «Ты – ничто, ты – пыль, я же – вечен!»?

Как прекрасен тот, кто идёт против ветра! Чей взгляд устремлён ввысь, даже когда ноги в крови. Кто смеётся в лицо судьбе, зная, что она может сломать его кости, но не волю. Такой человек – как одинокий утёс среди бушующего моря. Волны бьются о него века – и отступают.

***

И если однажды ты почувствуешь, как тело твоё шепчет: «Остановись, сдайся, зачем тебе эта мука?» – вспомни: дух не знает слова «невозможно». Он либо правит, либо гибнет, но никогда не ползает. И потому – повелевай. Или умри, но не покоряйся.