Философия саудаде - страница 12

Рассматриваемое внутри божественного существа, саудаде отражает и приоткрывает свой самый священный и трансцендентальный лик, ибо это саудаде самого Бога, подспудная память о его первородном грехе и потерянном всемогуществе, и желание, также подспудное, вернуть его в возвращении, которого, однако, возможно достигнуть только при сотрудничестве человека.

В самом деле, хотя человек – это Грех божества, его миссией является толкование и определение неопределимого, а также окончание несовершенного творения, начатого Богом, исправление Природы путем прибавления сверхъестественного к естественному, искупление падшего Бога и освобождение его от Сатаны, чтобы Природа вновь стала «Раем, восхитительным Эдемом» и чтобы в каждом человеке проявлялась его первородная сущность подобного Адаму существа и наступило Царствие Божие, которое Пашкуайш понимал «как развязку божественной трагедии, конечное Царство Надежды, в котором существуют Бог, воскресение и спасение»[14].

Хотя в философии саудаде Леонарду Куимбры и в его понятии изобретательной памяти ясно, хотя и имплицитно проявляется различие между тремя уровнями – человеческим, космическим и божественным – чувства и феномена саудаде, примечательные различия разделяют, однако, мышление двух самых великих деятелей Португальского Возрождения, мимо чего, кстати, не прошел автор Радости, Боли и Благодати в объяснительном предисловии, написанном для второго издания Возвращения в Рай (1923).

Философ-креационист сформулировал в нем важные критические возражения, направленные против поэтико-философского мышления своего друга и товарища, особенно относительно понятий бесконечного, эволюционизма и реторнизма, которые, в его понимании, лежали в основе этой превосходной нарративной и метафизической поэмы.

Исходя из этой метафизической точки зрения, в которой чувствуется возрастающее влияние христианства, Леонарду, приемлющий вместе с Пашкуайшем и предшествующую философскую традицию, согласно которой саудаде состоит из воспоминания и желания, предложил, однако, различать в нем два измерения или две формы, имманентную и трансцендентную. Если первая проявляется в желании обладать мирами и существами, которые человек теряет на жизненных путях, вторая, открываемая научным знанием, философской мудростью и религией, показывает человеку, что он в этой жизни – «странник в поисках истинного Отечества», из которого был изгнан «в результате своего волеизъявления против любовного союза с Богом-творцом». Саудаде, таким образом, приобретает измерение человеческого саудаде по Богу.

В креационистском мышлении Леонарду, если саудаде и имеет антропологический корень, если оно является человеческим саудаде по Богу, Эдему или Потерянному Раю, то оно не перестает обладать космическим измерением. Кажется, что философ из Порту допускает, что в Природе есть равное или аналогичное человеческому чувству саудаде, в то время как материя представляется ему как «самая отдаленная душа Бога», испытывающая поэтому «саудаде, которое пронизывает падшую Природу», и является в существах чувством пребывания на пути все большего присутствия перманентного изобретения Любви, которую представляет собой Бог.

Что касается божественного измерения саудаде или саудаде у Бога, то на первый взгляд кажется, что его должно исключить из креационистского мышления Леонарду Куимбры по двум причинам. С одной стороны, поскольку для него саудаде – всегда признак меньшего присутствия Духа, его отсутствия, дефицита любви, оно никогда бы не могло существовать в Боге, который является Бесконечной Любовью, полным светом творящего и активного Духа, совершенным союзом, гарантирующим гармонию и множественность существ, сходящихся в этом союзе; с другой стороны, в своем тройном временном измерении саудаде никогда бы не могло быть в Боге, который является всегда присутствующим и для которого, следовательно, не может существовать ни фрагментации времени, ни памяти, порождающей желание, ибо он является тотальной памятью и полнотой существа.