Фиолетовый ливень - страница 11

Нет, ей не дали забрать с собой ее вещи, и уж тем более, учитывая обстоятельства, не позволили взять распечатку с изображением Спасителя.

Зою вывели из зала. Пока шел суд все члены общины уже собрались снаружи, они ждали ее. Отец Константин, первым спустившийся со ступенек молитвенного дома, громким авторитетным голосом повелел собравшимся расступиться, чтобы пропустить изгнанницу. Толпа с ропотом расступилась, словно волны Красного моря, и образовала таким образом живой коридор, по которому пришлось пройти Зое.

То и дело в нее, помимо проклятий и ругательств, что-то летело, в основном комья земли и ботва. Кто-то бросил гнилой помидор, но попал в какого-то постороннего мужика. Отец Константин, шедший следом за девушкой на безопасном расстоянии, чтобы в него случайно чем-нибудь не угодили, призывал народ к порядку. Зоя терпела унижение смиренно, она шла, опустив голову и лишь изредка прикрывала лицо руками, когда в нее что-нибудь летело.

Когда они наконец достигли ворот, отец Константин подошел к девушке, повязал ей на запястье красную ленточку и торжественно произнес:

– Зоя, во имя Спасителя, грядущего, чтобы покарать человечество, отлучаю тебя от нашей святой общины избранных им для Спасения, отлучаю от истинной веры и лишаю своего благословения, данного тебе при крещении. Грех свой забери с собой, и чтобы с этого момента и во веки веков, не ступала твоя нога за благословленную землю нашей общины… – Отец Константин скорбно вздохнул, покачал головой и продолжил: – Мы все будем молиться о том, чтобы больше никогда подобной беды с нами не случилось, будем молить о прощении и милости, и да укрепится дух каждого из нас!

– Да укрепится дух каждого из нас! – проревела толпа.

Священник жестом приказал открыть ворота.

– Ступай, девочка, – сказал он уже мягким своим голосом доброго пастыря.

Выталкиваемая святым отцом за пределы общины, Зоя обернулась в надежде последний раз увидеть родных, но встретила только мрачные лица тех, кого еще недавно считала своей семьей. Ворота со скрипом за ней закрылись, лязгнул замок, навсегда отделяя ее от благословенного общества избранных.

Оказавшись по другую сторону бетонного забора, Зоя испуганно огляделась. Она ожидала увидеть обугленную землю и разрушенные войной дома. Но весенний пейзаж вокруг, хоть и не отличался особой живописностью, был вполне обычен. Оттаявшая от снега земля еще не просохла и слезилась промозглой влажностью, а вдоль проселочной дороги с хлюпкой жижей в колеях, голые деревья взмывали ветви в укутанное серо-сиреневой ватой небо – то ли в молитве, то ли в отчаянии. Вокруг стояла тревожная тишина.

Зоя обернулась, посмотрела на серые стены забора, за которым провела все семнадцать лет своей жизни, на железные ворота с колючей проволокой, прочитала привинченную к воротам табличку: «Негосударственное общественно-религиозное общество «Назарет». Разрешение №21054 от 21.05….», и ее стошнило. Загадив подъездную дорожку общины вонючей кислой жижей, она резким движением сорвала с запястья красную ленточку жертвенной коровы, с отвращением швырнула ее на землю и пошла прочь вдоль грязной колеи.

Через некоторое время Зоя вышла к перекрестку с трассой, по которой – она заметила это еще издалека – с ревом проносились автомобили. Достигнув конечной точки, с опаской и недоверием глядя на поток шумящего автотранспорта, она остановилась. Куда теперь? Синий указатель на перекрестке информировал ее о том, что там, откуда она только что пришла, на расстоянии 500 м. находится «р.о. «Назарет»; если повернуть направо, то можно будет попасть в Серск, а налево дорога вела в какой-то Парк-2, ВДЗХ, и далее в неизвестность. Ни в Парк-2, ни уж тем более в неведомое ВДЗХ ей идти не хотелось, поэтому она выбрала направление направо, в сторону Серска.