Снова раздался гудок, и Зоя снова вздрогнула, но теперь уже не отскочила в сторону в паническом ужасе. Поезд, или как там это называлось, подъехал в этот раз медленно, остановился и издал тяжелый вздох. Зоя смогла разглядеть его внутренности: мягкие на вид кресла и сидящих в них людей. Двери со скрежетом распахнулись, парень и девушка поднялись с лавки.
– Ну, идем! – позвали они Зою. И та послушно вошла вслед за ними в поезд. Внутри оказалось сухо и тепло.
– Слыш, Вик, я вот что думаю, – сказал парень, плюхаясь на сидение рядом со своей подругой. – Растения вон потихоньку вымирают, так ведь? А если их не будет, то не будет и кислорода! Тогда все нормальные люди вымрут, и останутся только фиолетовые, будут дышать модифицированным воздухом… Они же и сами вроде как модифицированные, – рассуждал он, разводя руками.
Двери с лязгом захлопнулись, поезд тронулся, Зоя испуганно вцепилась в подлокотники.
– Ты бы лучше контролеров смотрел! – заметила Вика. – Во-первых, есть хлопушки, это раз, а во-вторых, не вымрут никуда люди, и кислород никуда не денется. Воздух будет другой, это факт, но люди к нему приспособятся. Это нам в школе на ОБЖ объясняли.
– Я и говорю: станут фиолетовыми!
– Не станут. И вообще, это только может лет через сто произойдет.
– Ага, до АТ-100 тоже так говорили, а потом – бац! – и все резко изменилось. Это мне дядя рассказывал.
– Опять ты со своим дядей!
– А может люди вообще вымрут, и все живое вымрет. Планета потом через миллиард лет только восстановится и зародится новая жизнь…
– Ааа, зануда! – воскликнула Вика, закатывая глаза.
Зоя внимательно их слушала, глядя в окно поезда, хотя там совсем уже стемнело и ничего не было видно, кроме ее собственного нечеткого отражения. Она с отвращением отметила, как сильно успела испачкаться по пути.
– Вы там, в секте вашей, чем занимаетесь? – неожиданно спросил ее парень.
– Овощи выращиваем, – пискнула Зоя. – В теплицах.
– Ага, а потом продаете их нам за бешеные деньги! И что вы там с этими деньгами делаете?
Зоя понятия не имела, о чем он говорит. Никогда никто из членов общины не говорил о деньгах, не держал их в руках, и уж тем более, не имел счета в банке. Деньги в общине просто не существовали, они были частью внешнего мира, одним из орудий порабощения человека, о котором отец Константин с отвращением рассказывал им во время своих проповедей.
– Мой дядя говорит, что за всем этим кроется заговор, – продолжал он. – Денежки то от натуральных продуктов идут не этим бедолагам, а в общую кассу. А потом, тот, кто всем этим заправляет, захватит власть и придет нам всем полный пипец! Ну они-то там хотя бы свеженьким питаются, не то, что мы тут. Я вот, например, никогда в жизни настоящего овоща не ел… А ты? – спросил он свою подругу.
– Один раз, – ответила та. – Мы как-то ездили в гости к родственникам в Солногорск, а у них была клубника из био-магазина. Ты даже не представляешь, какая это была клубника! Я, блин, даже описать тебе ее вкус не могу, но вот рядом с обычной нашей синтетической клубникой она даже рядом не лежала…
– Ясен хрен! Хорошо тогда, что я этого не пробовал, а то потом нормальную еду не смог бы есть.
Вика кивнула, задумчиво глядя в темноту за окном, видимо вспоминала сладкий вкус натуральной клубники. Вскоре из тьмы начали выделяться освещенные улицы и многоэтажные дома, окутанные тусклой дымкой.
