И все-таки какой-то внутренний голос, а может, инстинкт, требовал от Левайн быть начеку. Тут что-то нечисто, и этот капитан Малькольм похож на пройдоху.
– Ваши документы, похоже, в порядке, – сказала она после паузы. – Можете двигаться дальше.
– Это весьма любезно с вашей стороны, командор Левайн.
– Высылаю вам координаты места посадки.
Малькольм посмотрел на свою панель управления.
– Получено.
– Я ввожу режим изоляции в исправительном учреждении № 23. Его действие начнется немедленно, и ни один заключенный не сможет покинуть главное здание в течение следующего часа. Склад всегда закрыт, но через час его двери откроются, чтобы заключенные получили доступ к его содержимому. Это ваше «окно»; за это время вы должны приземлиться, выгрузить припасы и взлететь. Советую вам поторапливаться. В исправительном учреждении № 23 живет более пятисот крайне опасных преступников, и если вы там задержитесь, вашу безопасность никто не гарантирует.
– Ясно.
– Будьте начеку, – сказала Левайн, – и не отморозьте себе там что-нибудь.
Эту остроту она использовала в разговоре со всеми капитанами транспортных кораблей, и каждый раз ее собеседник вежливо смеялся в ответ. Капитан «Транквилити» не стал исключением из правила.
– Мы это учтем, командор, – ответил Малькольм и лихо отдал честь. – Всего хорошего.
Его лицо исчезло, и на экране появился англо-китайский флаг, славное красно-желто-синее знамя.
Звездно-полосатый флаг всегда вызывал в командоре Левайн прилив гордости.
Но сейчас она не могла избавиться от тревожных мыслей. Двигатель, установленный на корме «Светлячка», ярко замигал: корабль готовился войти в атмосферу планеты.
– Боевая часть, отбой, – сказала командор Левайн, в задумчивости откидываясь на спинку кресла.
– Есть, сэр, – ответил офицер по управлению оружием.
– Старпом?
– Сэр? – спросил лейтенант-командор, старший помощник Левайн.
– Выделить одну из камер и зафиксировать ее на «Светлячке». Круглосуточное видеонаблюдение.
– Есть, сэр.
Левайн сложила ладони домиком и прижала их к верхней губе.
Да. Тут определенно что-то не то.
Когда «Транквилити» – он же «Серенити» – вошел в атмосферу, когда потускнели перегретые абляционные пластины его корпуса, в иллюминаторах мостика появился ландшафт Ататы, почти полностью белый, с отдельными черными и темно-зелеными вкраплениями скал и лесов.
Уош вел корабль через стратосферу планеты, сражаясь с воздушными потоками, врезавшимися в «Светлячка». Зои стояла рядом с ним, положив ему руку на плечо. Рядом с ней к панели управления прислонился Мэл, а Саймон, Ривер и Джейн сбились в кучку в задней части мостика. Каждый держался за переборку или какой-нибудь привинченный к стене объект, чтобы не упасть во время внезапного поворота. Не было только Кейли: она осталась в машинном отделении, чтобы присмотреть за капризным, а порой даже сварливым двигателем.
– Мама дорогая! – воскликнул Уош, когда в бок «Серенити» ударил особенно мощный порыв ветра, заставивший корабль опасно накрениться вправо.
– То есть, – добавил он, пытаясь казаться спокойным, – все это я ожидал, и подобной турбулентности совсем не следует бояться, потому я, как обычно, справился с ней – спокойно и невозмутимо.
– Да, милый, – сказала Зои и взъерошила ему волосы. – Никто даже и не заметил.
Еще один воздушный поток потянул «Серенити» вверх, а затем уронил с высоты с такой скоростью, от которой все сжалось внутри.
