– Ой, только ничего мне сейчас не говори! Не успокаивай и не ищи варианты. – Люба прервала мои мысли, как будто подслушала их, – оттерплю до конца. Только у меня к тебе просьба: поговори по телефону от моего имени с этим, третьим… Я не смогу с ним спокойно говорить… А там, что будет, то будет!
– Хорошо. О чём нужно договориться?
– Что я от Серёжи.
– От Яши!
– Нет, от Серёжи. Это второй. Ну, тот! Звонить мы будем уже Серёжиному знакомому. Врачу. Нужно договориться только о том, когда и куда я должна к нему подъехать.
Телефон-автомат, слава Богу, свободен… Люба держала для меня листок с номером телефона, а я набирала цифры. 7 – 28 – 4…. Что? Это же телефон идеального Димы! Земля перестала крутиться… Под номером телефона было написано имя – Дмитрий Сергеевич… Что, ещё есть сомнения? Да, я звоню своему идеальному Диме, который сказался сегодня занятым, потому и свидания с ним сегодня не будет. У меня.
– Дима? Привет…
Люба взглянула на меня круглыми от удивления глазами.
– Дима…
– Извини, я же сказал: я сегодня занят…
– Нет-нет! У меня на сегодня другое расписание: переживать за свою приятельницу. Ты ведь ждёшь пациентку от Серёжи? Любу? У меня к тебе просьба: не трожь её, пожалуйста. С тобой, наверное, хорошо, но она уже под завязку насыщена сексом. Помоги ей без всяких условий. Я передам ей сейчас трубку, скажи, куда и когда ей подъехать.
Люба снова появилась у меня через день.
– Спасибо тебе. Не обессудь, – она поставила передо мной модные польские духи «Быть может», – это тебе. Не понадобились. Мне их Яша продал. Для врача. Но Дмитрий сказал, что ничего не надо.
– А скажи мне, как врач выглядела?
– Молодая. Рыжая. Нос с горбинкой. И духи «Быть может» у неё уже есть.
Наверное, где-то идеальные есть, но я пока с ними не знакома… А, может, дело вовсе не в идеальности… Но Диму я уже видеть не могла…
У него есть очень богатая бабушка. Потому что у неё есть миллион. И даже не один… Ну, а если это бабушкины миллионы, значит они принадлежат ему. Поэтому всех, с кем встречался, он обязательно спрашивал: «А у тебя есть миллион?» Этот же вопрос он задал и Пи Лю Гину, когда приехал погостить в Ташлу. Пи Лю Гин удивился вопросу, но честно ответил: «Нет». А потом подсчитал, что если он будет ни есть, ни пить, то всё равно миллион из его пенсии получится только через одиннадцать лет. «Не доживу», – подумал Пи Лю Гин, а вслух с грустью добавил: «И, наверное, никогда не будет…» «Тогда что с вами разговаривать!» – пренебрежительно ответил десятилетний Алёшка седому деду, гордо приподняв кончик носа чуть выше естественного положения. Не меняя выражения лица, он тут же обратился ко внуку Пи Лю Гина Марату всё с тем же вопросом. Ну, а зачем менять это самое выражение, если ответ можно было легко предположить. Но ответ оказался совсем другим:
– Миллион? Всего-то? У меня больше есть.
– Да-а-а? – удивился Алёшенька, – и сколько же?
– Очень много.
– Ну, а всё-таки? – не унимался Алёшенька.
– Ты до столько считать не умеешь.
«Странно, – подумал Алёшенька, – я даже знаю, что такое миллиард, а Марат всего на три года старше меня, неужели им в школе рассказывали ещё про какое-нибудь большое число?»
– Я умею считать до миллиарда. У тебя что, больше миллиарда есть? – не отставал он от Марата.
– Нет, я просто богаче тебя.
– А чем же? Докажи!
– Пойдём, покажу.
Марат подвёл его к стеллажам, расположенным в углу большого дедова дома, на которых хранились живописные полотна покойного отца Марата. Он достал одну большую картину, на которой было изображено какое-то странное насекомое-животное, на нём, как на лошади, восседала необычная, но очень красивая женщина…
