– Кажется, джип, который стоит около калитки и сигналит, мне знаком. Причем очень даже хорошо знаком. Я сейчас вернусь!
Не надев майку, он исчез, и Зоя принялась ждать. Наконец, ей это надело, и так как Антон не возвращался, она, ступив босиком на дощатый пол, подошла к окну, приподняла занавеску – и увидела стоящего на улице Антона. Тот, жестикулируя, вел с кем-то беседу у массивного черного джипа.
Этим кем-то был Павлик.
Впопыхах натянув сарафан, девушка выскочила из дачного домика и босиком по дорожке выбежала к калитке.
– …И ты мерзкий, гадкий уродец, который увел у меня любимую девушку, на которой я намеревался жениться и которая должна была стать матерью моих детей! – донесся до нее срывающийся от негодования голос Павлика.
Сам Павлик, всклокоченный, небритый, с красными глазами, стоял около джипа и отчитывал Антона, который, скрестив на груди руки и наклонив набок голову, слушал его с удивленным выражением лица, даже не пытаясь возражать.
Чувствуя, что ее охватывает злость, Зоя воскликнула:
– Странно, Павлик, что я об этом не знала! Ни о том, что ты намеревался на мне жениться, ни тем более что я должна была стать матерью твоих детей. Извини за праздное любопытство, но сколько беременностей ты для меня запланировал?
Павлик, повернув голову в ее сторону, заявил:
– Ах, понимаю, что помешал вашему траху! Ну да, мой братец полуголый, ты растрепанная. Что, голубки, я начал сигналить в самый ответственный момент?
Антон ничего не отвечал, а Зоя, выйдя через калитку на улицу, указала на открытую дверцу джипа:
– Уезжай немедленно! И как ты только нас нашел?
Павлик злорадно усмехнулся.
– Ну, несложно было, я же тебе говорил, что мой братец возит сюда своих многочисленных девиц, чтобы смачно оттрахать. Ну и не только девиц, как я тебе уже говорил!
Зоя, подойдя к тому, кто запланировал ее в жены и матери своих детей, отвесила ему пощечину.
Павлик, лицо которого скривилось, вдруг заплакал. Навзрыд, как ребенок. Антон же, тяжело вздохнув, произнес:
– Поверь мне, я сюда приехал во второй раз, а в первый раз был, чтобы помочь перетаскивать мебель. И никаким сексом на дачах я не занимаюсь, ни со своими девицами, ни тем более не с девицами. Это все чрезвычайно пылкое воображение моего троюродного братца…
Павлик тонким, срывающимся голосом завопил:
– Все он врет, рыбка моя! Не на этой даче, так на соседней! Спроси любого и каждого, они тебе подтвердят, что у него в постели перебывала куча народу обоего полу!
Антон снова вздохнул.
– Кажется, ты пытаешься приписать мне свои собственные разнузданные сексуальные фантазии. Но Зоя права, тебе лучше немедленно уехать!
Павлик, напрочь игнорируя его, произнес, обращаясь к Зое, жалобным тоном:
– Мы можем поговорить с тобой без его участия? Обещаю тебе, что когда мы поговорим, я уеду и оставлю тебя в покое, раз и навсегда!
Зоя, взглянув на Антона, кивнула, и тот, опять вздохнув, на этот раз намеренно громко, отправился по дорожке к домику. Обернувшись, он произнес:
– Только не верь тому, что он будет тебе обо мне плести, это все вранье!
Зоя и не думала верить.
Павлик же, задыхаясь, произнес:
– Ничего не вранье! Это он такого благородного рыцаря из себя строит. А на самом деле поганый развратник. Наверняка еще и с кучей венерических заболеваний. Вы хоть предохраняетесь, надеюсь?
Зоя прервала его глупые излияния.
– Если ты желал говорить наедине со мной об этом, то считай, что мы поговорили. Ты можешь возвращаться в город и оставить нас в покое.
