Я взял было бутылку и стакан, но, услышав это заявление, едва не выронил их. У меня перехватило дыхание.
– Что, черт возьми, вы хотите сказать? – говорю я. Потом расхохотался. – Вы действительно думаете, что я женюсь на ней? Ей богу, да вы с луны свалились!
– Это почему?
– Потому что я не настолько глуп, – говорю я. Вдруг я почувствовал огромную злость по отношению к этому человеку и его манере говорить со мной. – Если бы каждая девчонка, которой взбрела в голову мысль покувыркаться в кровати, выходила замуж, откуда взялось бы столько старых дев, а? И неужели вы думаете, что из-за такого пустяка я стану жениться?
– А честь моей племянницы?
– Честь вашей племянницы! Честь дочери какого-то фабриканта! О, я разгадал вашу игру! Хорошенькая возможность устроить свои дела, не так ли? Шанс выдать племянницу за джентльмена? Почуяли запах добычи, дружок? Тогда позвольте заявить вам…
– Что до хорошей возможности, – прервал он меня, – то я скорее предпочел бы выдать ее за какую-нибудь темнокожую обезьяну, чем за вас. Должен понимать так, что вы отказываетесь от чести предложить руку моей племяннице?
– Черт вас побери, идиот! Вы понимаете правильно. А теперь убирайтесь!
– Превосходно, – заявляет он, сверкнув глазами. – Этого я и ожидал. – Он поднялся и расправил сюртук.
– Что вы имеете в виду, проклятье?
Он улыбнулся.
– Я пришлю к вам своего друга. Он уладит все дела. Мне не по душе дуэли, но в данном случае мне доставит огромное удовольствие вогнать в вас пулю или клинок, – и он нахлобучил на голову шляпу. – Осмелюсь предположить, знаете ли, что дуэлей в Глазго не было лет уже пятьдесят или больше. Эта станет настоящей сенсацией.
Я растерялся, но быстро пришел в себя.
– Бог мой, – говорю я с ухмылкой, – уж не думаете ли вы, что я стану с вами драться?
– А почему нет?
– Джентльмен может драться с джентльменом, – говорю я и бросаю на него уничижительный взгляд. – Но не с лавочником.
– И снова вы заблуждаетесь, – с улыбкой говорит он. – Я адвокат.
– Так и читайте свои законы. С адвокатами мы тоже не деремся.
– Готов согласиться, если вам угодно. Но вы не можете отказать своему собрату-офицеру, мистер Флэшмен. Хотя, как вы видите, я и не служу в данный момент, ранее мне выпала честь состоять в чине капитана в Девяносто третьем пехотном сазерлендском. Вам приходилось слышать о нем? Мне даже довелось принять участие в боях. – Его улыбка стала почти радушной. – Если вы сомневаетесь в моей bona fides[24], ее может подтвердить мой бывший командир, полковник Колин Кэмпбелл.[25] Всего доброго, мистер Флэшмен.
Он почти подошел к двери, когда я наконец снова обрел голос.
– К дьяволу вас, да и его тоже! Я не стану драться!
Он повернулся.
– В таком случае, я буду иметь удовольствие отстегать вас хлыстом прямо на улице. И я это сделаю. Ваш командир – лорд Кардиган, если не ошибаюсь? – будет счастлив прочитать об этом случае в «Таймс», можете не сомневаться.
Он вцепился в меня мертвой хваткой, это я понял сразу. Это будет концом моей карьеры – получить удар от этого чертова пехотинца-деревенщины, да еще и отставного. Я стоял, обуреваемый яростью и страхом, и проклинал тот день, когда положил глаз не его проклятую племянницу. Мой мозг напряженно искал выход. Я решил сменить тактику.
– Возможно, вы не отдаете себе отчета, с кем имеете дело, – заявил я и поинтересовался, не приходилось ли ему слышать о деле Бернье: я был уверен, что отзвуки его докатились и до такой глуши, как Глазго, поэтому решил про него напомнить.
