– Кажется, припоминаю некую статейку, – говорит он. – Мистер Флэшмен, вы намекаете, что я должен испугаться? Отступить? Да я только вернее стану наводить пистолет, не сомневайтесь!
– Черт побери, – вскричал я. – Постойте.
Эберкромби остановился, внимательно глядя на меня.
– Ну ладно, чтоб вам пусто было, – говорю я. – Сколько вы хотите?
– Я предполагал, что до этого дойдет, – заявляет он. – Когда таких крыс, как вы, загоняют в угол, они хватаются за свой кошелек. Вы напрасно теряете время, Флэшмен. Я возьму у вас только обещание жениться на Элспет или вашу жизнь.
И мне не удалось поколебать его. Я просил, молил, клянчил о любой возможности откупиться от свадьбы. Я почти расплакался, но с таким же успехом мог пытаться разжалобить скалу. Женись или умри, стоял он на своем, и у меня почему-то сложилось убеждение, что старик чертовски ловко умеет обращаться с пистолетами. Делать было нечего: в конце концов я пошел на попятный и согласился жениться.
– А вы точно не хотите драться? – с огорчением спросил он. – Как жаль. Опасаюсь, что тем самым я связываю жизнь Элспет с гнилым человеком, но ничего не поделаешь.
И мы перешли к обсуждению вопросов, связанных со свадьбой: здесь он был знатоком.
Избавившись наконец от посетителя, я прибег к помощи бренди, и положение дел показалось мне уже не таким скверным. По крайней мере мне теперь не приходилось ломать голову, на ком жениться, и если у вас есть деньги, то жена – не такая уж страшная обуза. Вскоре нам предстоит уехать из Шотландии, и я никогда больше не увижу ее проклятую родню. Оставалась только одна проблема, зато большая – что я скажу отцу? Ни за что в жизни я не мог предугадать, как сатрап воспримет это событие. Конечно, вряд ли он отречется от меня, но скорее всего, устроит мне горячую встречу.
Я не стал ничего ему сообщать, пока дело не сделано. Произошло это в аббатстве Пэйсли. Здание было мрачным, а вид постных физиономий моих новых родственников со стороны невесты вызвал бы у вас тошноту. Моррисоны опять стали разговаривать со мной и держались на публике очень учтиво: все должно было выглядеть как любовь с первого взгляда, наповал сразившая красавца гусара и очаровательную провинциалочку, так что со мной обращались, как с образцовым зятем. Однако эта скотина Эберкромби держался поблизости, приглядывая, не собираюсь ли я дать деру, и в целом мероприятие оставило у меня крайне неприятный осадок.
Когда все было кончено, и гости, по старинному шотландскому обычаю, принялись напиваться в стельку, родители проводили меня и Элспет к экипажу. Нализавшийся папаша Моррисон устроил целый спектакль.
– Моя крошка! – гундосил он. – Бедная моя крошка!
Его бедная крошка, должен сказать, выглядела совершенно очаровательно, и нервничала не более, чем если бы ей предстояло выбрать пару перчаток, а не выйти замуж. Все происходящее она воспринимала без малейшего волнения, не выказывая ни огорчения, ни радости, и это, надо сказать, слегка задевало меня.
Папаша продолжал причитать, но, повернувшись ко мне, смог только издать тяжкий вздох и уступил место жене. Тут я хлестнул лошадей, и мы покатили прочь.
Ни за что в жизни мне не вспомнить, где мы провели медовый месяц: в каком-то съемном коттедже на побережье, но где именно – пробел. Элспет ни во что не вникала, и единственное, что выводило ее из состояния летаргии – наличие в ее кровати мужчины. Она оказалась более чем охоча до постельных игр: я научил ее нескольким трюкам Жозетты, которые ей очень понравились, и ко времени возвращения в Пэйсли был вымотан напрочь.
