Флориендейл. По краю земли - страница 7

– Да уж, она ни в чём вам не уступает, – усмехнулся он и протянул руку, чтобы погладить Арри, но собака извернулась и отскочила в сторону. – Хар-р-рактер!

Семья старейшины и молодой лекарь уехали только через час. Венда противилась: капризничала и каталась по кровати, пока не разошлись швы у неё на боку. Лишь снова ощутив боль, девочка несколько утихомирилась, и отец смог отнести её в повозку.

Лилаш был озадачен произошедшим. С одной стороны, он жалел Венду, с другой – её родителей. Похоже, это действительно был маленький чертёнок. Но запереть девочку в усадьбе – как можно? Впрочем, наверняка это просто слова, неосторожно обронённые старейшиной в минуту сильного волнения. Венда повзрослеет, отрастит голову на плечах, и всё у них наладится. Рассудив так, Лилаш притворил калитку, с облегчением поблагодарил воду и направился к жерновам.

Бывают такие дни, когда всё идёт к чёрту. Ещё вчера Аргелен Ройнар Амейн был королём Флоры, правителем могущественного государства, потомком Ангела и главой королевской семьи. Он строил планы: новые, более современные мануфактуры, в первую очередь в Индувилоне; железные дороги, по которым Аргелен мечтал пустить яркие паровозы; фонды помощи бедным и больным; телеграф… Признаться, некоторые неординарные решения Аргелен подсмотрел у кузена. Невольно они с Дмитрием соревновались между собой, хотя это было смешно – сравнивать Флору и диковатый Ориендейл. Так или иначе, вдохновения и идей хватало, а главное, у короля имелись необходимые ресурсы. Да и время было на его стороне: правление Аргелена только начиналось. Казалось, жизнь прекрасна и удивительна. Но больше удивительна, чем прекрасна… В этом он убеждался снова и снова.

Вчера у него было всё – сегодня же планы обратились пеплом. Аргелен лишился главного: силы и воли что‐либо делать. Зачем? Ничто больше не имело смысла. Всякий раз, стоило только поверить в лучшее, как Аргелен убеждался, что родился под несчастливой звездой. И пусть эта мысль была кощунственной, ведь Ангел завещал, что будущее не предопределено: Аргелен Амейн давно потерял веру.

Он выхватил из кармана батистовый платок и промокнул лоб. На террасе было невыносимо жарко – июньское солнце нещадно облизывало лучами белые камни замка, глянцевую листву в саду и металлические оградки и карнизы, к которым сейчас нельзя было прикоснуться. Аргелен продолжал вариться в собственном соку в плетёном кресле на террасе кабинета, впустую надеясь, что телесные страдания смогут заглушить душевные.

Надвинув пониже широкополую шляпу, он в очередной раз развернул письмо от сестры и перечитал послание – внимательно, до рези в глазах вглядываясь в каждую округлую букву.