– Ты что-то уже решила?
– Ничего. Абсолютно ничего. Как думаешь, а она мне может позвонить?
– Кто?
– Она.
– Любовница?
– Да.
– Да зачем же?
– Зачем они звонят? Чтобы сказать…
– Да ты и так все знаешь!
– Сказать можно по-разному. Меня очень легко обидеть.
– Это так.
– Мне страшно.
– Ты-то почему должна ее бояться? Ты жена.
– Жена… Я жена… Как странно звучит… Я у тебя время отнимаю? Ты только что с работы пришла и, наверное, еще не ужинала.
– Ничего. Мама еще разок подогреет плов.
– У вас на ужин плов?
– Да.
– Вкусно, должно быть.
– Но ты-то в лучших ресторанах Москвы можешь питаться!
– Да, но у меня нет мамы, которая бы приготовила мне ужин. Как я тебе завидую!
– Ты?! Мне?!
– Как твои родители?
– Нормально.
– Болеют?
– Как все. Возраст дает о себе знать.
– Вот и мой папа, наверное, тоже… Как думаешь, мне удобно ему позвонить?
– Я его как-то видела. С ним все в порядке. Так что можешь не звонить. Он молодцом!
– С… с кем он был?
– С женой и с… сыном.
– Сын, наверное, уже взрослый?
– Твой брат?
– Не называй его так. Он ведь уже большой?
– Да. Взрослый. Ты, Рина, зря так. Все-таки надо отдать должное твоему отцу: до твоего совершеннолетия он не женился, и вместе они не жили. Так, встречались. И с детьми не спешили.
– Да. Это так. Но мне все время кажется, что это было по обязанности. Он жил со мной до восемнадцати лет по обязанности. Дядя хотел, чтобы после смерти мамы отец не приводил в дом чужую женщину. Мы с ним совершенно чужие люди.
– С кем?
– С отцом. Ты меня, кажется, не слушаешь?
– Слушаю, Рина, слушаю.
– Я тебя гружу. А ты с работы. Ты ужинай. Я еще разок позвоню. Можно?
– Господи, конечно, можно! Ты не обижайся. Я очень устала. День был тяжелый.
– Я понимаю. У всех проблемы, все заняты. Только я ничем не занята, лишь собой и своей головной болью… и еще Марком… Ладно, до свидания. Целую.
– Целую. Все, пока.
Звонок
– Алло?
– Рина? Ну, слава богу! Взяла наконец трубку! Я хотела извиниться перед тобой.
– Ника?
– Да, это я. Ты прости меня, замоталась. Конец года, отчеты…
– Ничего. Я все понимаю.
– Как у тебя дела?
– Неплохо.
– А с Марком?
– По-прежнему.
– Он дома, что ли?
– Нет. Его нет дома.
– Сегодня же суббота!
– Да. Сегодня суббота, и его опять нет дома.
– Так ты до сих пор не сказала ему, что все знаешь?!
– Нет, не сказала.
– Я тебе удивляюсь!
– Да. Мне все удивляются.
– Значит, он опять уехал?
– Да.
– И поэтому ты такая?
– Да.
– А почему к телефону долго не подходила?
Пауза.
– Рина?
– Да?
– Что, опять?..
– Да.
– Ты боишься, что позвонит кто-нибудь, кого ты не хочешь слышать?
– Да.
– Тогда отключи телефон! Что может быть проще?
– А вдруг позвонит Марк?
– Господи, и что?
– А вдруг с ним что-нибудь случится?
– Ну и что?
– Я не могу так. Вообще никак больше не могу. Я его то люблю, то ненавижу. Сама не знаю, чего больше. Я все время думаю только о нем, о том, что делать. Сказать или не сказать? Я просыпаюсь с этой мыслью и засыпаю с ней. Я не могу ни есть, ни пить, ни спать. Он спит, а я лежу рядом и разглядываю его лицо. Мне мучительно хочется разбудить его, расцеловать. А иногда убить. Разбудить и… Убить. Я не знаю, что хочу с ним сделать. Я люблю его.
– До чего ты себя довела! Разве так можно, Рина?
– Не знаю.
– С твоим-то сердцем!
– Да, оно болит последнее время. Ноет и ноет. И в груди давит. Иногда мне трудно дышать.
– Тебе надо немедленно показаться врачу!
– Нет. Врач мне не поможет. Только палач.
– Да что ты такое говоришь!
