– Ты думаешь, что я не внес существенный вклад в работу?
– Нет. Конечно, нет, – Питер облизнул губы, во рту стало сухо.
В течение двух недель они то и дело возвращались к этому разговору, напряжение в лаборатории усиливалось с каждым днем.
– Я не в комитете, Уго. Для меня было бы честью разделить эту премию с тобой, но с моим мнением никто не считается.
Уго выпятил нижнюю губу и задумался.
– Получается, ты думаешь, что я сделал существенный вклад в общие заслуги, а комитет ошибся?
Он такого не говорил. Уго пытался загнать его в угол.
– Парни, я вообще-то тут умираю. Может, не будем о работе? – сказала Изабелла.
– Извини. – Уго протянул руку и погладил Изабеллу по волосам.
Она закрыла глаза.
– И пожалуйста, не говорите о проклятой войне.
– Хорошо. – Уго наклонился и поцеловал ее в щеку. – Как ты себя чувствуешь?
– Как я сказала Питеру, я чувствую себя как дерьмо. – Она одарила Уго непонятным взглядом, затем повернулась, чтобы посмотреть на Питера, и начала что-то говорить, но вдруг остановилась.
– Что такое? – мягко спросил Питер.
– Мне интересно, как идет работа над дубликатором.
– Разве не ты только что отчитывала нас за разговоры о работе? – спросил Уго.
– Я отчитывала вас за споры, но старалась сделать это вежливо. – Ее челюсть сильно задрожала, а горло сжалось в резком спазме. Питер понял, что она прикладывает эти усилия, просто чтобы проглотить слюну. – Как идет работа?
– Хорошо, – пожал плечами Питер.
– Ты говорил, что с мышами получается просто прекрасно.
– Верно.
На кормушку для птиц, которую Уго повесил у ее окна, сел щегол. Изабелла наблюдала, как он клюет семена.
– Они сохраняют память после выхода?
– Дубликаторы считывают всю память оригинальных органов, скорее всего, они сохраняют память мышам. Было бы удивительно, если бы они этого не делали, учитывая то, что на клеточном уровне дубликатор и оригинал одинаковы.
– Объяснишь мне еще раз, как это работает? Я знаю, ты уже объяснял.
Питер бросил на нее подозрительный взгляд, не понимая, с чего у нее вдруг возник такой интерес к его работе. Может быть, она пыталась перевести разговор на другую тему, более нейтральную, чтобы между ним и Уго опять не разгорелся спор.
– Дубликатор является отголоском оригинала. Оригинал возвращается на миллисекунду назад во времени через миниатюрную кротовую дыру.
Изабелла судорожно кивнула.
Уго прокашлялся.
– Белла, у меня для тебя…
– Я хочу, чтобы вы меня клонировали, – перебила Белла.
– …сюрприз, – нахмурившись, закончил Уго. – Прости, что ты только что сказала?
– У моего клона не будет Петерсона-Янтца, верно? – спросила Изабелла.
Ее слова застали Питера врасплох. Он подумал, что Изабелла, должно быть, шутит, но в ее глазах не было озорного блеска и какой-либо иронии. Переведя взгляд с Уго на Питера, она выглядела совершенно серьезной.
– Не будет, верно?
– Да, – ответил Питер, – не будет. Прион – инородное тело.
Он сжал ее руку.
– Но, Белла, у тебя он все равно есть.
– Я это понимаю. Но за исключением надежды, что меня вылечат, самая утешительная вещь, которую я могу себе представить, – это то, что я, мое тело, все мои воспоминания останутся. В некотором смысле прежняя я все равно будет жить с Уго.
Мысль о том, чтобы сбросить Изабеллу в черную дыру, заставила Питера содрогнуться.
– Ты ведь шутишь? – спросил Уго.
Руки Изабеллы продолжали то сжиматься, то разжиматься.
– Если бы ты лежал здесь, ты бы не задавал этот вопрос.
