Сашка, заметив, что приятель его опережает, тут же предложил Тамаре книгу, которую просил у него Генка.
Соревнование между ними набирало обороты.
После уроков Генка первым подскочил к Тамаре:
– Я тебя провожу, мне в ту же сторону, – торопливо проговорил он, видя, что Сашка направляется к ним.
– Я уже провожаю Тамару, – на Сашкиной физиономии большими буквами было написано «На, получи!», и Генке захотелось врезать по этой физиономии.
– Мальчики, не ссорьтесь, вы оба можете меня проводить, – произнесла Тамара и, демонстративно оставив на парте портфель, двинулась из класса.
– Напросился – вот и тащи, – зло бросил Сашка, торопясь за девушкой.
Генка подхватил портфель: «Тяжёлый, зараза, что только девчонки в них носят?!» Свой тощий он нёс под мышкой, но всё равно было неудобно, и он с досадой поглядывал на приятеля, налегке вышагивающего рядом с Тамарой. Догнав их, Генка прислушался: говорили, как ни странно, о Достоевском.
«Надо же, – разозлился он, – ладно бы о гребле, но Достоевского-то этот верзила не читал, а туда же, философствует».
– И кто же из братьев Карамазовых нравится тебе больше? – ехидно спросил он приятеля, намереваясь перехватить инициативу. Тот метнул в него уничижительный взгляд, мол, «не лезь, не по тебе черешня». Генка принял вызов, не моргнув глазом.
– А мне понравилась постановка «Идиота» во МХАТе, – как бы между прочим заметил он, зная, что против этого Сашка бессилен, последний раз тот был в театре в начальной школе.
Тамара тут же переключила внимание на него – вероятно, наглядное искусство ей нравилось больше.
– Ты правда ходил? Билетов же не достать!
Генка, игнорируя это замечание, принялся рассказывать о спектакле, бравируя для убедительности именами известных актёров, в результате чего Сашка был отодвинут на второй план и шёл теперь насупившись.
– Ты что лезешь, не видишь, что ли, что Тамара мне по-настоящему нравится?! – бросил он приятелю, как только дверь подъезда закрылась за девушкой.
– Мне она тоже по-настоящему! – тут же парировал Генка.
– Ты что, не понимаешь, что ли, что она не для тебя!
Замечание задело Генку, он аж подскочил, точно петушок, увидевший противника.
– Думаешь, девчонок только бицепсы привлекают? – съязвил он, намекая на то, что в интеллектуальном плане приятель до него недотягивал.
– А ты думаешь, им твои стихи нужны, тоже мне Пушкин! – не остался в долгу Сашка.
– Ладно, – махнул он рукой, не желая продолжения ссоры и зная Генкин задиристый характер, – давай лучше её спросим.
– Вот так сразу и спросим?! – засомневался приятель. – Она же нас пошлёт…
– Ну тогда давай вдвоём ходить, а потом спросим, – нехотя согласился Сашка, понимая, что Генка просто так не отстанет. Они уговорились о двух неделях нейтралитета, в течение которых каждый мог склонить Тамару на свою сторону. Вот тут-то всё и началось.
Две недели огонь вдохновения полыхал в Генкиной груди, точно доменная печь, и каждый день он клал на алтарь своей мальчишеской любви новое стихотворение, которое Тамара прочитывала, всякий раз восклицая: «Это ты писал?!» или «Неужели это ты придумал?!»
Сашка не отставал, он добывал всё новые и новые модные книжки и даже пригласил один раз Тамару в театр. Правда, пьеса оказалась неудачной, но поход в театр дал ему фору.
После уроков, точно конвоиры, они сопровождали Тамару до дома, по очереди неся её портфель и соревнуясь в острословии, но девушка воспринимала их внимание как должное, никому не отдавая предпочтения, и смотрела на них точно королева на вассалов.
