Он еще чувствовал… её. Она была где-то рядом.
Когда Толстый добежал до кромки леса, начинавшейся от пригорка, лысевшего голым камнем, то понял, что оказался один. Наличие в руках ружья совсем не подбадривало. Наоборот азартная пелена наконец-то спала, и Толстый понял, что стоит посреди ночи, один, в окружении темноты и ужаса, затаившегося совсем рядом.
Отчетливое осознание опасности пришло неожиданно, резко и фатально для сознания. Прямо среди зарослей Толстый снова увидел знакомый черный силуэт. Он словно замер, разглядывая свою очередную жертву. Рефлекторно вскинув ружье, юноша нажал на спусковой крючок раз, затем два, три. Грохот выстрелов заложил уши, по голове садануло болью, и парнишка даже не запомнил, как тьма поглотила его.
***
Когда я пришел в себя, то понял: лежу на песке, мою спину и голову поддерживает друг. Надо мной – его обеспокоенное лицо и серые глаза.
– Нашли Алису? – первым делом вырвалось у меня.
Товарищ поджал губы, его лицо помрачнело.
– Вставай давай, – проворчал он. Я послушался, быстро поднялся, начал машинально оттряхиваться. Внутри я ощущал некоторую неловкость за свою особенную чувственность. Однако накатило, а теперь еще это известие…
– Нет. Нашли мою, – рублено пояснил друг детства и отвел взгляд.
Фраза короткая, емкая и столь много говорящая. Сначала я испытал разочарование, затем пустоту, следом грусть, а в конечном итоге… некоторое непонятное чувство – смесь надежды и азарта.
Вместо слов я схватил друга за локоть. Тот посмотрел на меня, и мы поняли друг друга без дополнительных пояснений.
Глава 2. Призраки прошлого
Стук колес, ночью и днем… сон, не закрывая глаз.
– Вы будете кофе, чай? – раздался чей-то навязчивый голос прямо над ухом. Тимур дернулся, спросонья не понимая, что происходит, но затем сознание прояснилось, перед глазами возник темно-синий китель с начищенными петлицами проводницы электрички, ее распухшее, покрытое капиллярами лицо… Молодой человек без лишних слов отмахнулся от нее, снова прислонился к окну, попытался вернуться в дрём, но… не получилось. Неприятные мысли слова полезли в голову.
Тогда Тимур сел в кресле, выпрямил спину. Просидел так пять минут. Встал, вышел в проход между сидениями, осмотрелся. В вагоне было всего несколько человек, в основном тихих стариков. Только рядом с дальним от Тимура выходом сидела парочка девушек, о чем-то переговаривались, смеялись. Почему-то их смех особенно раздражал слух Тимура. Вроде бы они были так далеко, но… голоса были такими громкими. Как он уснул?
Развернувшись на каблуках, молодой человек направился к двери, ведшей в тамбур. По пути он раскрывал свежую пачку сигарет. Хруст полиэтилена и свежей фольги разбудили что-то хорошее в душе. Хотя бы на секунду.
Тамбур был пуст. Это очень обрадовало Тимура. И почему-то опечалило.
Достав сигарету из пачки, молодой человек облокотился на стену, чиркнул зажигалкой, закурил. Дым рваными клубами окутал его лицо. Веки сразу же налились тяжестью, Тимур склонил голову на грудь, медленно сел на корточки. Тяжело.
За последние три месяца он постоянно находился в разъездах. Был на Дальнем Востоке, в Сибири, на Урале. Везде один, везде в делах.
Как же он устал!
И в чем же смысл? Зачем ему это все? Разве он мечтал остаться покинутым друзьями, без домашнего тепла, без любви, чтобы там не понимали под этим словом?
У него не было дома, а вернее очага… и с каждым днем становилось все меньше смысла в том, что он делал. А ведь когда-то форма! Звания! Награды! Десятки раскрытых дел.
