Тарантас Тронина съехал с улицы во двор. Проехав мимо детской площадки с галдящими малышами и окрикивавшими их мамами, ржавая девятка остановилась рядом с серым двухэтажным зданием со следами свежей краски. Недавно проведенный ремонт бросался в глаза, резко контрастируя с окружавшими здание старыми домами.
– Тимур Витальевич, пойдемте, – предложил молодой следователь.
Гость из Северной Столицы вышел из машины уже закуривая. Тронин, наверное, хотел возразить, что курить в отделении нельзя, но при взгляде на суровую мину Тимура отказался от этой идеи. Пускай начальство разбирается.
Когда они поднялись на второй этаж, Тимур затушил о перила сигарету и выкинул за спину хабарик. Тронин не знал, но Тимур всегда так делал в любом учреждении, которое посещал впервые. Потом он в помещении не курил.
– Куда идем? – сухо поинтересовался Тимур.
– К заместителю начальника, Фролову Виктору Петровичу. Он занимается вопросом… ну, эм, вашим.
– Мы в Выборге. А значит это не мой вопрос.
– Но теперь, выходит ваш, – осклабился Тронин.
– Веди давай.
Кабинет начальника следственного отдела при городе Выборге находился на втором этаже. Еще на лестнице Игонин вместе с Трониным услышали, как кто-то надрывно и жестоко ругается. Уже в коридоре на них выпрыгнул тучный мужчина весь в поту. Тимур встретился с ним взглядом.
– Какая встреча, – пробормотал толстяк и тут же поспешил убраться. На его погонах бледнела майорская звезда. Тимур покачал головой. Станислав Витальевич все же умел расти не только в ширь. Однако что он делает в следственном отделе? Да и китель не полицейский…
Дверь к начальнику, из-за которой выскочил памятный Тимуру лейтенант (а ныне целый майор), не была закрыта. Тронин дернул её на себя, в то же время пропуская Тимура вперед. Каков стервец. Впрочем, старого следака такой ерундой смутить было невозможною.
Фролов Виктор Петрович встретил его взглядом исподлобья. Это был широкоплечий, высокий мужчина с гладко выбритой головой и мясистым носом. Квадратные скулы, наверное, отливали из металла, как и его мощный подбородок. Мускулистые руки до треска облекала белая форменная рубашка, правда, глаженная и, кажется, накрахмаленная. Галстука не было, верхняя пуговица была расстёгнута, на груди поблескивала цепочка.
На столе перед начальником лежало несколько дел, сшитых в старых советских папках, а также несколько черных дешевых органайзеров. Никаких «паркеров» или фигуристых, украшенных подставок с флажками и гравированными цитатами для канцелярии не наблюдалось. Сам стол был совершенно обычный, из ДСП. Из того же была остальная мебель – пара шкафов и тумб. Разве что кресло было хорошее. Это было видно по мощным, обшитым черной кожей подлокотникам. Да, такому телу была необходима не менее надежная поддержка.
Перед столом стояло два стула с тряпичными сидениями и спинками. Затертые и следами засохших испарений. Скорее всего от потевших под пронзительным взглядом начальника сотрудников. Однако зырканьем Тимура было не пронять. Он молча прошел к столу, взял один из стульев в руку и отодвинув на метр от стола, сел так, что располагаться по отношению к Виктору Петровичу по диагонали. При такой проекции начальнику отдела не удавалось взять нужный угол для своего убийственного взгляда, если не отодвинуться и не сесть в пол-оборота. А при такой позиции посетителю открывался небольшой круглый живот замначальника, который несмотря на всю страсть Виктора Петровича к спорту, все равно образовывался из-за сидячего образа работы. Отсюда у Виктора Петровича возникало подсознательное чувство неловкости и неуверенности, что опять же смягчало его взгляд.
