Тимур уже прикидывал в голове, сколько ему осталось работать в должности и чем бы мог заняться в случае увольнения. В том, что за неудачей должны последовать сакральные жертвы в виде срыва погонов, он не сомневался. Общество ведь как рассуждает? Не нашли преступника, значит, плохо работали органы. И, честно говоря, Тимур сам так часто думал, сталкиваясь с ленью и безалаберностью, особенно в провинциях. Но со стороны всегда кажется все проще и легче. У нас, как известно, с дивана одинаково хорошие советы дают как политикам, так и футболистам. А вот когда оказываешься в непосредственной ситуации, начинаешь задумываться о факторах и прочем. Они уже действительно не просто домысел. Но руководство это не волнует. Есть запрос в обществе на справедливость, и она обычно материализуется в крови виновных. И если нет преступника, то тогда головы должны полететь у тех, кто его поймать не может. Так уж заведено.
От этих мыслей Тимуру стало тошно. Он вышел из местного отдела на улицу, увидел курящих у входа сотрудников. Те кратко глянули на него, продолжая свой разговор. Мелко накрапывал дождь, над городом сгустились мрачные тучи. Игонину было грустно. Вдруг неожиданная мысль посетила его, сверкнув подобно солнечному зайчику.
В мгновение ока он влетел обратно в отдел, запрыгнул по ступеням на второй этаж и с грохотом ворвался в кабинет, где сидел Латыпов вместе с московским десантом. От неожиданного напора капитана полковник и два генерал-майора открыли рты.
– Шлюз, – сказал Тимур, пытаясь перевести дыхание.
– Чего? – глаза Латыпа округлились.
– В этом заливе шлюз. Суда ходят, много. На нем точно должны быть камеры. Или рядом. Вы проверяли?
Московские гости переглянулись, затем оба уставились на Латыпова. Тот покраснел.
– И что? Чего это даст?
– Мы не нашли следов Шарова. И вы сразу отмели мое предположение о лодках, – постепенно выравнивая речь, начал пояснять Тимур. – А что если все же их перевезли на другую сторону? На лодке? Мы можем просмотреть камеры за тот период.
– Лучше, чем ничего, – согласился один из генералов.
– Машину, быстро, – рявкнул на Игонина Латыпов.
Уже через пять минут полковник, Тимур и перепуганный спонтанно нарисовавшимся заданием Станислав Витальевич неслись по Калининскому шоссе в сторону Брусничного. Латыпов всем своим видом показывал, что он недоволен неожиданной инициативой младшего по званию, но даже он понимал, что в сложившейся ситуации идея Тимура была крохотной надеждой. Но не дай бог он окажется не прав… Только когда они съехали на Брусничное шоссе, он понял, что фактически своим порывом поставил на кон все. В случае неудачи Латыпов отыграется на нем по полной, прикрывая себя.
Администрация шлюза не сразу пошла на контакт, начала ссылаться на какие-то правила, но под давлением Латыпова, который перестал изъясняться на русском, а полностью перешел на нецензурный, все же сдалась и дала доступ в диспетчерскую. Там пришлось потратить еще часа два, прежде чем на вид рассеянный и нерасторопный сотрудник нашел записи за интересующий период, а потом еще полчаса мучился запустить видео-файлы со странным форматом на компьютере. В конце концов удалось их открыть, и следователи принялись отсматривать материал. Прямо на месте.
Тимур оказался прав – камеры были и не одна, и направлены на вход и выход из шлюза. Со стороны Новинского залива хорошо была видна часть бухты, причем по прикидкам Игонина как раз та самая, где должна была причалить лодка.
