– Прекрасная идея, вы не находите? – справилась княгиня у гостя. – Надо бы посоветовать государыне. Между прочим, она без ума от старинных костюмов московского двора – все эти меха, кафтаны, жемчуга и самоцветы…
– Пожалуй, ей бы пошел костюм Марьи Ильиничны[4], – согласился Ардов, вспомнив иллюстрации Соломко[5] к «Сказке о царе Салтане» для издательства Суворина.
– Государыня не прочь восстановить некоторые обряды тех времен, – слегка понизив тон, секретным голосом добавила Анастасия Аркадьевна.
– Через пять лет будет 290-летие дома Романовых, – поддержал Илья Алексеевич. – Прекрасный повод нарядиться в стрельцов и сокольничих.
Княгиня пришла в совершеннейший восторг от идеи маскарада при русском дворе и еще долго фантазировала, в каком костюме мог бы органично смотреться ее гарнитур из массивных изумрудов.
Далее коснулись вопроса целесообразности приобретения в конюшню гигиенически-экономического аппарата для кормления лошадей овсом производства фабрики проволочных изделий братьев Млынарских и обменялись мнениями насчет объявленной в «Ниве» подписки на 12 томов Боборыкина[6].
– Писатель этот значительный, – размышляла вслух Анастасия Аркадьевна, – самим Толстым ценимый… Думаю, такого надо иметь в библиотеке. К тому же ведь это именно он ввел у нас понятие «интеллигенция». Вы как его понимаете? – ошарашила она собеседника непредсказуемым скачком мысли.
– Подразумевается некоторая образованность, – начал Илья Алексеевич под одобрительные кивки княгини. – И, пожалуй, такой взгляд на положение вещей, при котором предметом беспокойства выступают прежде всего интересы угнетенных.
– Прекрасное определение! – похвалила крестника Анастасия Аркадьевна и перешла к обсуждению слухов о девальвации и грядущих страшных потрясениях во всех денежных и хозяйственных делах империи из-за подготовленной Витте денежной реформы.
– Откровенно говоря, опасности снижения покупной цены кредитного рубля я не вижу, – поделился мнением Ардов. – При переводе денежной системы на золотой стандарт каждый рубль получит выражение в определенном количестве золота, а серебряная и медная монеты останутся разменными. При такой крепкой привязке к золоту обесценивание денег теоретически кажется невозможным. Если только само золото почему-либо не утратит свою цену. Но это невозможно, потому что его мало.
Наконец, Анастасия Аркадьевна вспомнила и про свой визит недельной уже давности к французской прорицательнице мадам Энтеви, о котором все никак не удавалось поговорить с крестником. Ардов ощутил во рту неожиданные кисло-сладкие ноты тамаринда[7] и с удивлением взглянул на картофельный рулет с грибами, вкус которого до этого казался вполне уравновешенным по части специй.
– Я считаю, что современное возрождение оккультических знаний на научных началах достойно всякого поощрения, – начала Анастасия Аркадьевна, явно напитавшись мыслями по данному вопросу из последнего номера «Ребуса». – Наконец-то современные ученые начинают мало-помалу обнаруживать всю вопиющую несправедливость порицательного отношения к таким явлениям, как магия и алхимия.
Княгиня прервалась в ожидании реакции. Ардов невозмутимо поглощал пишу.
– Вы не представляете, какие чудеса она вытворяет! – продолжила хозяйка, вернувшись к крабу с черной смородиной и баклажанами, обжаренными в квасе. – Баронесса фон Крюденваль желала узнать у покойного супруга, не оставил ли он после себя каких-нибудь тайных вкладов.
