– Ну, так кто со мной на просмотр? – просительно – аж неудобно за него стало – проговорил Гамалей.
– Аделаида, – мстительно предложил Наташа. – Дама необыкновенных достоинств, среди коих и страсть к кинопутешествиям.
– Просмотры обязательны, – уже сухо, начальственным тоном заметил Гамалей.
– А кто против? Посмотрим. Всенепременнейше. Но только в то время, которое сочтет для себя удобным Кристина Станиславна. – Наташу заносило.
А действительно – время вечернего солнца, как, кажется, говорят в Та-Кемте. И сейчас начальников здесь нет.
– У меня будет завтра свободное время, – примирительным тоном, продолжая парализовать Гамалея своими халцедоновыми очами, проговорила Кшися. – Я как раз завтра не собираюсь обедать, а то вечером планируются шашлыки, а я и так здесь безбожно перебираю калорий.
– Могу подарить скакалочку, – злорадно, чтобы хоть как-то расквитаться за свою отчужденность, сказал Гамалей. – А кроме того, получено добро на первую стройку: намечено возвести мельницу. Ручками. На что разрешено даже свалить одну из елок, что на западной стороне Колизея. Рубить, пилить, строгать – и все в свободное от работы время. Вот так.
– Ура!!! – заорали Наташа с Алексашей. Через пять секунд они уже целовались с Гамалеем – нормальная жизнь в нормальном коллективе.
– Подумаешь! – сказала Кшися, оскорбленная предательством своих поклонников. – Можно, конечно, завоевывать внимание кемитов и процессом изготовления дрожжевых лепешек. Хотя – представляю себе, во что обойдется колонии каждая штука! Так сказать, материальное стимулирование любознательности. Но если бы мне разрешили взять с собой хотя бы сто пятьдесят платьев, включая исторические костюмы, я одна гарантировала бы вам двадцатичетырехчасовое торчание женской половины города под нашими стенами.
– Ты опять забыла, что здесь сутки – двадцать семь с половиной часов, – поправил ее Алексаша.
Остальные ее предложение просто проигнорировали.
– А я с вами на просмотр, – взмахнув черными крыльями своих рукавов, Самвел снялся с перил. – Все равно здесь меня не слушают.
– Я-то думала, что вы мне на сон почитаете Исаакяна…
Самвела вознесло обратно на перила.
Гамалей возмущенно фыркнул и влез в лоджию:
– Я через вашу комнату пройду… – И, по-гусиному разворачивая ступни в каких-то первобытных сандалиях, зашлепал к задней стене.
– Вы бы посидели с нами, Ян Янович! – лицемерно предложила Кшися.
– Вот погодите, проверю завтра вашу прополку! – проворчал он, просачиваясь сквозь потайную дверь. – Да, чуть не забыл: доконали вы меня со своим парниковым эффектом. Сегодня с ноля часов и до четырех тридцати – проветривание. Стена будет опущена до двух с половиной метров. Посему во всем Колизее, исключая аварийное освещение в колодце, с ноля часов будет выключаться свет.
– А не опасно? – невольно вырвалось у Кшиси.
– Отнюдь нет. Кузнечиков всяких напрыгает, бабочек да шмелей, – так это даже к лучшему. Тоскливо без живности, а тут не то что птиц, летающих насекомых ни одного вида не обнаружено. В лучшем случае – прыгучие. Скотина вся тоже какая-то… придонная… да что я вам объясняю, вы же все это просматривали в период подготовки. Мохнатые ползучие ящеры, жабовидные ползучие млекопитающие. Удивительнейший пример сходимости видов! Но если принять гипотезу, что животный мир Та-Кемта миллиарда на полтора старше земного, то становится ясно…
Он глянул на скучающие физиономии Диоскуров и осекся.
