Прикрываю глаза, устало выдыхаю и беру телефон.
- Слушаю, - с неохотой отвечаю.
- Долго! – резко произносит Роман Игоревич. - Вы там уснули
что ли?
- Извините, - цежу сквозь зубы.
– Мне нужно, чтобы вы приехали ко мне. Оденьтесь приличнее,
у нас будет ужин.
Вместо ответа жму на красную кнопку, сбрасывая разговор, и
со стоном бросаю телефон на кровать. В моем ежедневнике не было этой встречи,
значит Роману Игоревичу позвонил кто-то по личному телефону. Иногда я жалею,
что согласилась на эту чертову работу. Кажется, будто контракт был заключен с
дьяволом, которому я продала не только свою душу, но и свое тело, свое время,
себя… всю. Полностью.
Бросаю настороженный взгляд на ноутбук.
«Нет, Адель, так нельзя… Не вылезет же он оттуда с ножом!»
Резко встаю с кресла. Надо собираться и как можно быстрее
ехать к этому гав… Роману Игоревичу. А маньяк, кем бы он ни был… Подождет. С
ним я разберусь позже. Главное сейчас – не схлопотать второй выговор за день.
***
- Вы уверены, что ваша одежда уместна для такого мероприятия?
– Роман Игоревич проходится по мне пристальным взглядом.
Хочется сказать ему, что не стоит говорить такое человеку,
который завязывает его галстук. Придушить ведь могу нечаянно. Но вместо этого я
лучезарно улыбаюсь, осторожными движениями последний раз поправляю его галстук
и разглаживаю лацканы его темно-синего пиджака:
- По-моему, вполне уместное. Вы же не предупреждали, какого
рода это мероприятие… Деловой ужин или вечеринка? Неужели слишком откровенно? -
невинно интересуюсь у Романа Игоревича.
Он ничего не отвечает, отворачивается, и я кожей чувствую
его недовольство.
Кидаю быстрый взгляд в зеркало, висящее на стене. Короткое
светлое платье в стразах стоит столько, что на эти деньги я могу питаться весь
год. Глубокий V-образный
вырез открывает вид на аппетитные полушария груди. Такой же вырез красуется
снизу. На шее блестит полоска ожерелья. Сверкающие босоножки дополняют образ.
Да, образ не слишком подходит для делового ужина, да, оно
яркое, но мне было сказано принарядиться! И я принарядилась. Что ему ещё не
нравится, не пойму?
Пожимаю плечами, поправляя высокий хвост, в который собрала
волосы. Проверяю макияж, подкрашиваю губы алой помадой. Выгляжу шикарно, тут уж
ничего не скажешь. А он путь дальше дуется.
На самом деле я знаю, что надо было бы одеться скромнее. Но
ничего не поделаешь, раз мне захотелось немного подразнить босса. Да, я хожу по
краю, но он сам виноват – вызвал меня, утром не скорректировав мои планы. Так
что пусть наслаждается моей ослепительностью.
Раньше я не могла себе такого позволить. Что ж, все
меняется. К лучшему или худшему – узнаю в любом случае. Да, деньги давно
перестали быть мерилом счастья в моей голове.
Улыбнувшись своему отражению, резко поворачиваюсь и сбиваю
рукой вазу с тумбочки. Как в замедленной съёмке вижу, что эта дорогущая
штуковина падает на пол и разбивается. Застываю, леденея, не в силах двигаться
или соображать.
В голове бьется лишь паническое: «что я наделала!»
Слышу за спиной тяжёлый вздох.
- Этой вазе триста лет, - безо всякого выражения произносит Роман
Игоревич. - Не волнуйтесь, я пришлю горничную, чтобы убрала. А вам вышлю счёт.
Не волноваться? Не волноваться?! Я даже представить себе не
могу, сколько она стоит! И какую неустойку за это мне придётся заплатить!
Молча смотрю на Аверьянова, хлопаю глазами. Впервые мне
нечего ему ответить. Настроение стремительно катится в пропасть.
