– Все же согласись, что крупных женщин мужчины опекают гораздо реже, чем дюймовочек, – возразила Алина.
– Опекают обычно недееспособных, независимо от их размера одежды и роста. Встречаются, конечно, счастливицы, которым просто повезло, но в природе таких крайне мало. Поэтому какую-то закономерность выявить сложно, – уверенно парировала Люда.
Ей хотелось еще добавить, что рослая и дородная Алина сама не работала почти ни дня в какой-либо организации, а всю замужнюю жизнь занималась домом и семьей, что также могло служить доказательством глупости произнесенной ею сентенции. Но Людмила решила не развивать опасную тему и прекратила этот разговор.
Людмила старалась не пересекать личных границ. Несмотря на довольно длительное знакомство, она никогда не задавала личных вопросов и знала о семейной жизни Алины лишь то, чем та сама решала поделиться.
Наверное, поэтому самолюбивая Алина неизменно прислушивалась к мнению младшей подруги. Сегодня она позвала именно ее для того, чтобы подобрать подходящий наряд для предстоящего праздничного концерта.
Ошибиться с выбором было нельзя. Алине предстояло выступать на сцене под взыскательными взглядами полусотни городских и гарнизонных дам.
Уже больше часа продолжалась ревизия шифоньера. К платью предъявлялся целый комплекс требований: оно должно было продемонстрировать красивые плечи хозяйки, ее правильную осанку, скромно и ненавязчиво подчеркнуть красоту груди и, главное, скрыть ненавистные лишние килограммы, сконцентрированные в области живота. Эта никому не нужная биомасса появилась сначала в виде безобидной легкой округлости. Это стало заметно к 40-летнему юбилею. За последние четыре года сформировался альтернативный абрис некогда безукоризненно стройной фигуры.
– Думаю, что надо остановиться на одном из этих четырех вариантов, – сказала Людмила, сваливая ворох одежды на край широкой кровати.
Алина придирчиво начала осматривать отобранные вещи.
– В этом я уже пела в позапрошлом году. А в этом платье меня видели еще раньше, – сказала Алина, откладывая две вешалки в сторону.
– Ты столько раз здесь выступала. Неужели для каждого выступления ты покупала новое платье? – удивленно спросила Людмила.
– Конечно, покупала. Наши дамы мне бы не простили повтора, – засмеялась Алина.
– Я думала, что только я зависима от того, «что скажут люди». Не думала, что и для тебя так важно чужое мнение, – сказала Людмила.
– Дело не в том, что обо мне подумают. Для меня всегда важна была высокая самооценка. Мне нужно сохранять ощущение уверенной в себе женщины. Это непросто в нашем маленьком мирке, где все друг друга знают и сравнивают, – Алина задумчиво посмотрела в зеркало.
– Кстати, сколько лет вы уже здесь? Когда мы с тобой познакомились, ты сказала, что до сих пор распаковала не все коробки после последнего переезда, – Людмила задумчиво обвела глазами комнату, будто она видит ее впервые.
Мебель была импортная, дорогая, но в обстановке спальни чего-то не хватало. Не за что было зацепиться глазу. Казалось, что все вещи находятся здесь временно, и в любой момент их могут увезти куда-то дальше, в другое место. И там, на новом месте, они также бесприютно будут стоять, ожидая дальнейшего перемещения.
Ощущение временности оставляли многие квартиры военного городка. Никто не мог знать того, как долго придется задержаться в том или ином месте. Вкладывать средства, а главное – душу в то, с чем все равно придется расставаться, никому не хотелось. Только дефицитная мебель перевозилась за тысячи километров, а всякой мелочи, создающей уют, места обычно не хватало.
