На Форт Данко наш новичок наткнулся случайно. Просто увидел издалека дым из трубы. Во Внутреннем Периметре топили баню…
Нам, в свою очередь, нечего было особенно рассказать. Некоторым из нас (меня среди них не было) удалось протащить в лагерь телефоны, хотя правилами это запрещалось. Мобильная связь в этих краях ловилась так себе, а интернет – и того хуже, но нам хватило. Так что об эпидемии мы узнали быстро. Во всех соцсетях выкладывали фото и видео, все сайты с новостями вели прямые трансляции, там же появлялись всякие официальные заявления и инструкции. Гражданам предлагалось срочно покинуть очаги заражения и проследовать в зоны эвакуации. Если нет такой возможности – запереться в домах, забаррикадировать все входы, заколотить окна и не вступать в контакты с другими людьми – просто ждать благополучного разрешения ситуации.
У нас, конечно, была дикая паника. Почти все тут же стали рваться домой, к родителям. командиры успокоили народ тумаками, а Фёдор Палыч даже вытащил карабин и разок пальнул в воздух. Потом спокойно объяснил, что самое безопасное – оставаться здесь, за высоким забором, который позже получил гордое имя Внешний Периметр, и ждать эвакуации. Тем из нас, кто смог дозвониться до своих, слышал от родителей и друзей то же самое: повсюду хаос и кровища, сидите и не высовывайтесь. Вскоре и сотовая связь пропала, а с ней и интернет. И вот мы уже оторваны от цивилизации – кучка Робинзонов за забором.
Осенью, когда стали кончаться припасы, мы решились на первый рейд. Вскоре вылазки стали регулярными. Жизнь устаканилась.
Гнилых мы встречали редко, поэтому ни в одном рейде никто из наших не погиб. А до Форта Данко гнилые за весь год добирались только четыре раза. И каждый раз дозорному на вышке удавалось увидеть незваного гостя издалека.
Гнилой шагает, не разбирая дороги, сквозь высокую траву: медленно, пошатываясь, как пьяный. Случайно приблизившись к Периметру на достаточное расстояние замирает на одну секунду, потом резко меняет траекторию и целенаправленно движется к забору. Живых учуял.
Исход каждой встречи был одинаков. Фёдор Палыч командовал открыть ворота, а затем убивал гнилого прицельным выстрелом в голову, как учили в тех же инструкциях для населения. В первый раз – из карабина, затем стал использовать пистолет застрелившегося участкового, найденного в селе Варварино.
Гнилого мы потом оттаскивали в овраг, куда сбрасывали весь наш мусор, обливали бензином и поджигали. Усатый мужик в телогрейке, маленькая старушка, здоровенный деревенский парняга и совсем уж необычный персонаж – бородач в странном балахоне (сектант?). Нам очень повезло, что гнилые приходили к нам по одиночке. Уж не знаю, как бы мы справились даже с двумя. Фёдор Палыч считает, что каждого гнилого, кто добрался до Форта, надо обязательно уничтожить – чтобы других не привёл. Да и нервно это, когда мертвяк поблизости бродит. Лучше сразу его успокоить.
…За разговором мы успели хорошенько пожрать. Мотя, в этот день дежурный по кухне, вытащил из заначки «чекушку»: всем по чуть-чуть в честь праздника! А это был настоящий праздник. Впервые за год.
Хой приволок гитару, а Алик вытащил из рюкзака ту самую дудочку и принялся на ней наяривать, и не просто ноты играть, а ещё и битбоксить при этом. Все захлопали в такт и заулюлюкали…
– Так, салаги, что это у вас тут? Отмечаете? – раздался голос командира.
