Форт Росс. Призраки Фортуны - страница 7

Держался Резанов как-то странно. Не то чтобы он был не учтив или, не дай бог, высокомерен – кто отважится быть высокомерным в присутствии фельдмаршала империи, светлейшего князя Священной Римской империи, всемогущественнейшего фаворита императрицы?! Но даже то, как склонился молодой офицер перед Потемкиным, говорило испытанному царедворцу о многом. В поклоне была одновременно учтивость и какое-то болезненное самолюбие. «От ить, молодежь пошла, в самом деле. Самомнение нынче наперед персоны в залу шагает! Да уж, что и говорить, новые ветры задули!» – размышлял про себя светлейший.

Оно и правда, новые идеи и веяния, которыми бурлила в то время неспокойная Европа, никогда еще не шагали так свободно в Россию, распространяясь со скоростью лесного пожара среди молодых и неокрепших умов, как в последние десятилетия. Продвинувшись в глубь Европейского континента на половину Польши, почти вплотную подойдя к границам Пруссии, Россия как будто топталась в нерешительности. Застыла гигантская держава, оказавшись не готовой к такому кипению рвавшегося на свободу человеческого разума. Век Просвещения брал свое, и Россия вдруг неожиданно оказалась с ним визави. И Резанов – Потемкин это почувствовал сразу – был из числа этого нового для России типа людей. Он представлял новое поколение молодежи, для которой не привилегии, полученные от рождения, а собственное образование, помноженное на личные амбиции, становилось краеугольным камнем их жизненной позиции, на которой они выстраивали затем свои карьеры. И довольно успешно! В образованной молодежи, в специалистах, говорящих на нескольких иностранных языках, непомерно разросшаяся империя постоянно ощущала нехватку. «Да уж, этот, пожалуй, далеко пойдет», – решил про себя князь.

На Потемкина глядели большие серые глаза с такими длинными и пушистыми ресницами, что даже веки, казалось, не выдерживали их тяжести и потому выглядели полуприкрытыми. Это придавало лицу молодого человека выражение некоторой надменности. Надо заметить, что ощущение это было не таким уж и неверным. Стоило узнать молодого человека чуть поближе, заглянуть в его душу чуть поглубже и можно было легко изумиться невероятному градусу кипения его внутренних страстей. Будто зная это, Николай Петрович мало кому позволял заглянуть в сокровенные уголки своей души.

Рано оставшегося без матери Николя воспитывал отец – честный, прямой и добропорядочный человек. Резанов папеньку боготворил, хотя тот, с точки зрения Николая, все же имел один недостаток – он был не богат.

Матушка, беззаветно любя сына, перед смертью успела вдохнуть в него какую-то почти мистическую веру в свое «особое» предназначение. Однако подкрепить это финансово несчастный Петр Гаврилович Резанов никоим образом не мог. С малого поместья, в котором прошло детство Резанова, доход был невелик, что заставляло Петра Гавриловича трудиться в поте лица. Надо отметить: он добился в жизни многого. И поездил по России-матушке, и в различных присутственных местах поработал предостаточно. Был даже одно время председателем судебной палаты в Иркутске. То есть почет и уважение старший Резанов снискал повсеместные, а вот богатства не нажил. Хотя возможности были. Как и во все времена, Россия жила тогда по общеизвестному принципу, сформулированному генерал-губернатором Сибири Денисом Ивановичем Чичериным: «Тот, кто, сидя в присутственном месте, не сколотил себе приличного состояния, либо дурак, либо лгун». Резанов-старший ни лгуном, ни тем более дураком не был. Просто принадлежал к другой, короткой и безвозвратно уходящей в прошлое эпохе, когда человеческое достоинство и честь ценились на Руси выше золота.