.
Полиция сбита с толку и не понимает, каким образом убийца покинул комнату, совершив это кошмарное деяние. По словам одного полицейского, пожелавшего остаться неназванным, «эту дверь можно запереть только изнутри. Окно зарешечено. И нет никаких тайных проходов. Мы проверяли. Настоящая головоломка».
Лейтенант Натан Лейзенби отказался комментировать текущее расследование, но сказал, что у полиции есть несколько многообещающих зацепок и он рассчитывает вскоре поймать виновного.
«Вскоре» растянулось на две недели. По-видимому, дело и впрямь оказалось «настоящей головоломкой».
В газетах не описывались события того вечера. Ни хронологии, никаких анонимных высказываний гостей. Ничего.
Отсутствие подробностей пробудило мое любопытство. Либо кто-то воспользовался своим влияним, чтобы замолчать события, либо полиция взяла след и старается не спугнуть добычу. Учитывая, что за две недели не появилось и намека на возможный арест, я бы поставила на первый вариант.
Когда часы пробили час дня, я взяла на кухне чашку с крепким кофе, поднялась на второй этаж и постучалась в дверь спальни мисс Пентикост. Ответа не последовало. Но это меня не смутило, и я вошла.
– Доброе утро, – бодро произнесла я, отдергивая тяжелые шторы и впуская в комнату серый ноябрьский свет. – Хотя уже не доброе утро, а добрый день, но пожелания те же самые. В котором часу вы легли?
По центру комнаты стояла большая кровать с балдахином. Из-под толстого пухового одеяла послышалось бормотание:
– В шесть.
Я поставила кофе на ночной столик у кровати и там же оставила газету, стараясь не задеть стеклянный глаз, уставившийся на меня из своего гнездышка, скомканного из белого носового платка.
– А в это время в ноябре уже встает солнце? – поинтересовалась я. – Я-то ранняя пташка, но не настолько. Разве что этого не требуют дела, или если засижусь допоздна. Но все равно мне ни разу не удалось увидеть, как вы уходите спать. Правда, если я не ложусь до такого времени, то лишь из-за чего-то экстраординарного, тут уж не до того, чтобы смотреть на часы.
Она снова натянула одеяло и угрожающе уставилась на меня, хотя угрожающий вид ей придавала пустая глазница. Однако эффект скрадывался волосами, которые после сна выбились из косичек и завивались мелким бесом.
– Ты нарочно меня мучаешь? – прошипела она.
Я натянула улыбку и покачала головой.
– Просто принесла кофе и сообщение о потенциальных клиентах, которые прибудут в три. Думаю, перед тем вы захотите принять душ и привести в порядок волосы.
– У нас нет на сегодня визитов.
– Не было, – сказала я. – А теперь есть.
И я вышла.
Такое поведение может показаться странным любому, чья должность называется «помощник», за это можно и места лишиться. Но порой лучший способ помочь мисс Пентикост – это разбудить ее, накормить и поставить в вертикальное положение, чтобы она занималась работой, которой посвятила жизнь.
А кроме того, если бы я сказала, что наши потенциальные клиенты – брат и сестра Коллинзы, она могла бы мгновенно отказаться от встречи или попросить ее перенести, а потом снова зарылась бы под одеяло.
Мы с мисс Пентикост имели некоторое предубеждение насчет высших слоев общества. Я обвиняла их во всех бедах, как любой выходец из семьи работяг из маленького провинциального городка. Ее мнение основывалось на том, что богатым куда реже требовались ее услуги. Однако в мои задачи входило сводить ее с редкими клиентами, способными выписать чек на пятизначную сумму, даже не вспотев от натуги.
