Франк Эйнштейн и живые роботы - страница 4

Но дедушка Ал Эйнштейн не таков. Он кивает Франку:

– Вот и ладненько.

Франк вбегает в свою лабораторию, включает свет и принимается рыться в груде запчастей и инструментов на верстаке, одновременно размышляя о том, как переделать мозг для самообучающегося робота.

Выбирая из кучи детали от тостера, он бормочет себе под нос:

– Наверное, надо побольше мозговых клеток и поменьше связей. – Франк складывает пальцы лодочкой и поднимает руку, словно чашу весов. – Или, наоборот, поменьше мозговых клеток… – он поднимает другую руку, а первую опускает пониже, – …и побольше связей.

Покачивая руками, Франк продолжает вглядываться в кучу хлама.

– Термостат, термостат… Где же ты, термостат?

В ответ раздается тихое жужжание, и что-то ложится на ладонь его правой руки.

– Термостат, – произносит механический голос.

– А, вот и он, – отвечает Франк. – Здорово. Спасибо.

Прижимая к груди детали тостера, он поворачивается к двери и продолжает размышлять вслух:

– Но откуда же взять энергию? Нужна искра, нужно…

– Добро пожаловать, – произносит механический голос.

Франк замирает, внезапно осознав, что он здесь не один.

Он оборачивается, смотрит на верстак, поднимает глаза повыше и кое-кого видит.

Точнее, кое-что.

И оно с ним разговаривает.

Детали тостера с лязгом падают на пол.

До Франка доходит.

– Ты! – восклицает он. – Ты живой!

Робот, стоящий посреди лаборатории Франка, кивает.

– Да, я живой. По крайней мере, согласно одному из определений термина «живой».

– Я так и знал, что все должно сработать! – восторгается Франк.

Робот протягивает ему правую руку.

– Меня зовут Клинк. Я носитель искусственного интеллекта, изготовленный методом самосборки.

Франк пожимает металлическую руку Клинка.

– То есть ты сам себя собрал?

– Да, – отвечает Клинк. – Я ведь так и сказал. Если бы это было не так, я бы этого не сказал.

Франк внимательно осматривает его и замечает, что почти все детали разбившегося Умбота пошли в ход: глаз-вебкамера, рука-шланг, дисплей от GPS-навигатора – все на месте. И тело-пылесос с колесиками и ручкой, по счастью оказавшееся ударопрочным. Только для головы Клинк предпочел не тостер, а стеклянный колпак, куда более презентабельный. И всё это аккуратно подогнано, соединено проводками и собрано в самого настоящего, полнофункционального, подвижного робота. Моргающего лампочками и говорящего.

– Но как?..

– Насколько я могу судить, вначале кто-то собрал нейронную сеть, составившую основу мозга. Недоставало только искры, чтобы она заработала. По моим подсчетам, вероятность того, что ты и был тем самым человеком, который ее собрал, составляет девяносто восемь процентов.

– Я? – переспрашивает Франк. – То есть… ну да, это я.

– Великолепно, – объявляет Клинк.

– Погоди… ты что, иронизируешь?

– Ты имеешь в виду, что я употребил слово, точнее говоря, наречие, в значении, противоположном словарному, с целью оскорбить кого-либо, выразить раздражение или вызвать смеховую реакцию? Интересно, зачем бы мне это делать?

– Постой-постой… ты что, и сейчас иронизируешь?

– Ну, по правде говоря… – Но Франк так и не успевает понять, иронизирует робот или нет, потому что их беседу с Клинком прерывает здоровенный мусорный бак на металлических ножках. Выскочив из-за верстака, бак с разбегу врезается во Франка и обвивает его парой алюминиевых шлангов, заменяющих руки.

Рис. 1.2.

– Человек! Обнимашки! Ты хочешь обняться! Я хочу обняться! Обними меня!