Видя, что граф перевел с него взор вовнутрь фиакра на буквально растерзанное тело баронессы, Гренгуар потихоньку встал…
На зигзаге дороги уже стали собираться любопытные, один за одним подъезжали экипажи, когда д’Олон хмурый и недовольный подошел ко всем сзади. Их общее восхищение вызвал убитый Рено, так долго сопротивлявшийся, сейчас неподвижно лежащий.
Мало-помалу собравшиеся окружили место, где разыгралась драма, неплотным кольцом. Конечно же при таком стечении людей, все продолжавшимся увеличиваться, дело не обошлось без полиции. Черный маленький полицейский кэб, курсировавший дежурным рейсом из Парижа в Орлеан, конечно же остановился на обочине дороги, чтобы разобраться в чем дело? Выскочивший из кэба маленький полицейский добрался до места намного раньше другого, степенного и чином выше. И поэтому прежде чем тот подошел, без него графу де Гассе и д’Олону, коротышкой, вставшим перед ними по-деловому, было учинено следующее:
– Господа, соблаговолите сдать оружие. – сказал им не разобравшись, что конечно же взбесило д’Олона, но ответить успел де Гассе.
– Нет причин нам его сдавать.
Произошла перебранка, маленький полицейский стоял на своем, пока не подошел его напарник, старше по чину.
Скоро разобравшись, он стал составлять протокол, в то время когда его сослуживцу пришлось извиняться в своей несдержанности.
Тела убитых покрывали с лицом, а синий фиакр уже тронулся, везя убитую, как внимание всех привлек к себе мчащийся сюда на полном скаку, невзирая на толпу наездник, вернее даже два.
Сбив некоторых зазевавшихся, в том числе и младшего полицейского, первый наездник слез и шаткими шагами добрался до фиакра, где так и осталась лежать убитая баронесса… приподнял полог и горестно воскликнул, убирая руку.
Неожиданно крик был прерван выстрелом очнувшегося из забытья Рено, и этим неосознанно возвестившим о себе как о живом человеке.
Испугавшиеся лошади тронулись с места от слишком странно успокоившегося барона, неподвижно воззрившегося куда-то вдаль, но только не на смертные дроги баронессы.
Баронессу д’Обюссон похоронили на аристократическом кладбище Орлеана. Спустя несколько дней, даже недель, барон вместе с аббатом Витербо и успевшим поправиться Рено, выехали из города. Но то было потом, а пока преступники, свершившие кровавое злодеяние, разъезжались в разные стороны.
