Гийоме захотелось выглянуть посмотреть на вершину холма, но он воздержался, дабы не быть замеченным пастухом.
Время шло. Звуки коровьего стада приближались с ужасающей медлительностью, казалось они стали пастись на дороге. Прошло четверть часа, а стадо приблизилось ненамного.
«Когда они пройдут, божьи твари, вместе с этим пастухом» – подумал Гийоме и уже выругался вслух: «Чтоб ты околел, деревенщина, если окажешься свидетелем, кинжал будет для тебя».
Как будто почувствовав грозящую для него опасность, пастух погнал стадо на другой выпас и если бы только по дороге, а то направил коров через его рощу, хорошо что сам не последовал вслед за ними, проехав по дороге, а то мог наткнуться на Гийоме и кто знает, что тот с ним сделал бы?
Скот обходил Гийоме стороной, грозно и недовольно мыча, обрывая ветки в других местах. Сие начало просто бесить и без того разгоряченного Гийоме. В довершение ко всему услышал езду телеги, которая остановилась. Хозяин транспорта стал болтать с пастухом, но это издевательство продлилось недолго. Только телега тронулась, неуклюже проваливаясь, скрипя осями и всеми своими частями, как пастух заиграл в рожок, собирая стадо за рощей на лугу.
Вскоре все стихло и можно было выходить и смотреть куда вздумается, он даже слез с седла, но тут снова услышал топот сразу нескольких лошадей вперемежку со звуком езды чего-то массивного. Гийоме смотрел в просвет между листьями и видел лишь небольшой отрез дороги, так что из окон проезжающего дилижанса его не могли заметить.
Снова пришлось ждать когда все стихнет, и только он сделал шаг, чтобы выйти и выглянуть на дорогу, то будто почувствовал – конский топот. Быстро вложил ногу в стремя, взобрался в седло, подтолкнул коня поближе. Приготовился выскочить и на ходу выстрелить… но то был Аньян. Все же стегнув коня, выехал.
– Ой! Черт, откуда ты взялся?!
– А ты на кой черт здесь?
– Зачем мне быть там, когда в этом чертовом дилижансе едет Манде.
– Черт возьми.
– И напасть нельзя, людей там целая чертова дюжина сидит. – рассмеялся он насчет их разговора с чертями. Однако Гийоме не стал посылать его ко всем чертям; пряча оружие и намордник, он думал: «Манде наверное видел нас…»
– Все пошло к чертям на рога. – не унимался Аньян.
– Погодь, – оборвал его Гийоме, уже тронувшего коня.
«С чего начать, с чего начать?»
– А ты, я вижу во вкус стал сразу входить, как на горизонте золотые горы замаячили. Понимать все сразу стал. У тебя вообще с собой сколько деньжат?
– У меня. – с легкой робостью отвечал Аньян, – Тридцать восемь ливров и где-то пятьдесят – шестьдесят денье.
– Ну их ты можешь оставить себе, а ливры пустить на дело. А вообще сколько ты скопил к этому своему дню?
– Я еще и не копил. Мне только тридцать один год! И уже всего вместе с теми – триста с половиной.
– Триста тридцать восемь – смехотворно. Тебе-то при твоей житухе и на пол года не хватит.
– Не надо ля-ля.
– Ну а дальше?
– А что дальше? Потом еще какое-нибудь дело найду, но только не пахать.
– А если не найдешь?
– А-а! И не говори. – вдохнувши согласился Аньян, глядя вслед удаляющемуся дилижансу, с сожалением, будто бы уезжает его благополучие.
– Но нападать на дилижанс не будем. – твердо решил Аньян. – Хватит на сегодня.
– Ну и прекрасно! Так значит ты не прочь бы попробовать разбогатеть?
– К чему ты клонишь?! – вспылил спрашиваемый. – Вот уже тридцать один год я все пробую и пробую. В самом младенчестве мать меня хотела отдать в богатую семью, у которых ребенок умер. Так мои белобрысые волосы…
