Рено все еще не мог разогнуться, вздохнуть свободно. Ковалоччо так же еле держался на ногах, опираясь на стену. Как победитель он ни за что не мог позволить себе ретироваться отсюда.
Больше всего досталось зачинщику и барон понимал это. Итальянец был ни при чем, но он считал себя вправе помочь Рено, не дать его тому избить, раз уж Рено так самоотверженно кинулся ему на помощь.
– Ну парень. – беззлобно проговорил барон, вставая на ноги, – Уж если сразу не сумел отбить, зачем вдаваться в психи. Это что же ты каждый раз будешь кидаться, когда мой Франсуа будет тебя поколачивать?
Ковалоччо все еще находился в крайнем расстройстве, но помог поднять Рено и отвести на диван. Пока Ковалоччо наливал в стакан-крышку графина воды и подошел к пострадавшему, Рено уже лежал на диване укрытый и с удовольствием принял поднесенное.
Вошла тетушка Антиген с экономкой. Принесли ужин. Рено прикинулся спящим, а им пришлось ставить стол и накрывать скатертью.
Пока здесь только присаживались к столу, а в предпоследней от конца дома комнате, уже полезли снимать ковер, что означало окончание трапезы.
В том месте, где поработал Гийоме, брешь была заложена ватой, плотными длинными слоями. Сам же Гийоме стал их аккуратно вытаскивать и складывать на угол. Далее, мотки ваты пошли плотнее, формой наподобие кирпичиков, плотно забивали внутренность лаза.
Гийоме углублялся все дальше и дальше, подавая назад уже мотки ваты с тряпьем.
Аньян недоумевал: «где же щель, что была между домами?». Потом догадался что она предусмотрительно заделана гипсом.
Освободив наконец узкую боковую щель, выполнявшую функции как слуховой, так и смотровой щели приставил к ней ухо, не собираясь убирать остальную вату, облокотившись на нее сразу же, услышал разговор.
– О… ну что вы! Нет… нет, – говорил де Морне в обходительном тоне, что-то сказал и после, но значительно тише, так что расслышать было невозможно.
– Сейчас такая промозглая погода стоит, такие холода! – говорил второй, чью личность Гийоме пожелал разглядеть глядя через щель и скрывающий ее гобелен. – А меня как на зло посылают экспертизы устраивать. И нисколько даже мне не льстит что я их начальник, что мне все решать за них. Одно утешение, что назначил меня на эту должность сам министр полиции граф д’Аржансон!
– О! – засмеялся с прикряктыванием де Морне, понимающим тоном. – Вас непременно скоро повысят еще раз! А чтобы вам не так было холодно в пути, возьмите для всей вашей честной компании, для согреву.
Гийоме увидел сквозь шелковое посиненное полотно из-за угла, а точнее бока серванта, что низкий с лысиной человек, в общем судейский с бородавкой или родинкой на подбородке, как полагается принимает что называется «гремучий кошель».
«Тысяч десять» – потом еще немного подумал, решил. – «Пять».
– Будем неприменно благодарны. – в ответ с таким же тихим смешком, и подловатым выражением лица, отвечал служитель Фемиды.
– И вот еще что. Вы конечно не подумайте, упаси вас боже, что я имею к тому хоть какое-то причастие, мэтр Горше, просто я нахожусь в таком положении, что на меня легко все свалить, сами понимаете… Так что мне нужно, мне нужно как следует о вас позаботится, – де Морне провожая, похлопывал гостя по плечу. – На улице вас ждет еще один сюрприз. Экипаж вашего друга я отослал, домой поедете на моем… простите, теперь уже на вашем.
Выходя за дверь, они продолжали говорить о кое-каких нюансах.
