Этот пункт довольно смелый по замыслу, принесший победу Монти и авторитета, как сладостный бриз разнесся в народе. Этот пункт должен был заставить де Карини отвергнуть его всем нутром. Удовольствовавшиеся этим пониманием сенаторы подписались каждый на пущенном по рядам листке, затем так же предоставив расписаться на нем и представителям делегации, и оставив председательствующей комиссии переписать все проголосованные пункты ультиматума, и уже составленным отправить губернатору, разошлись на обед и отдых.
Но и не смотря на долгое его продолжение особенно с последним, непременно сопутствующим тому, ответ князя де Карини пришел только через час после того как продолжилась работа заседания прерванного на пару часов. Князь сообщал что он внимательно рассмотрел их требования… по началу показалось что он насмехается, от него ждали возмущения и угроз, или по крайней мере ничего не ждали, а дождались невыносимой тяги времени. Факт был налицо предложением дождаться вестей с Утрехтских переговоров о разрешении Неаполитанского вопроса он тянул время. Чувствовалось так же и то что впереди тихое время, решения из Утрехта, которые ожидались, сковали испанцам руки и ожидать решительных действий от них стало нечего, если они конечно все-таки пожелают собрать напоследок налоги для Испанского короля. Хотя навряд ли от князя де Карини можно было ожидать подобных намерений, он итальянец и оставался здесь при новой власти в своих владениях поблизости же от Палермо к северу на побережье. И ему рвать и метать для уходящих испанцев, как и самим им было только в ущерб. Понятно что от них можно было ожидать выжидательной тактики, настроенной лишь на оборону и надежное укрепление правительственных объектов, которые при такой тактике представлялись железными орешками, неприступными многотысячным ордам, но об те же орды на баррикадах могла разбиться любая армия. Все способствовало успокоению.
В тот день ничего больше не намечалось, де Карини обещал назавтра отправить делегацию для переговоров, и посему на непродолжительном вечернем заседании только велись рассуждения о будущей власти, выявив два четких течения: это монархическое за становление Спорада королем! Во главе партии реалистов стоял Турфаролла и сторонники его вместе с ним занимали средний луч. Другая, чисто республиканская партия была ведома и возглавляема Монти, занимала правый луч, тесно скученный в самом начале. Поэтому на самом верху этого луча, а так же на разреженном левом, ввиду его умонастроений, собрались те что представляли из себя обыкновенно интересующихся происходящим и не желавшим видеть у власти ввиду нежелания острых перемен, ни Спорада ни Республику, но президента Камоно-Локано. Хотя были у каждого из них на случай компромисс ограниченная монархия сенатом во главе с прежним президентом, коль уж рядом сидели сторонники Турфаролла, за председательским столом сидел Камоно-Локано, а среди них на левом луче сидело много многоопытных трусов по себе знавших что никогда не надо спешить с обострением отношений. По тем же причинам сенат воздержался от обсуждения вопроса о конституции. Лишь поднятым, точнее упомянутым вслух.
За окнами на площади все так же стояли люди и не было никаких сомнений что уже назавтра крики и настраивания о конституции будут столбом стоять в самой заседательской зале, так что настаивать на ней особо не будет нужно, Монти народное требование заставит, и оно-то как раз и будет связующим путем к нему. Через конституцию рано или поздно можно будет протащить все.
