–Оставь место для Питера, Леша, я не хочу потом машину мыть, – заметил его энтузиазм Лабаф.
–Нужно оправдывать репутацию перед вышестоящими инстанциями, – парировал тот.
–Это ты о чем? – вмешался Мушка.
–Недавно в чатах была инфа, что чекисты считают нас полезными, но слишком много пьющими, – объяснил Лабаф.
–А. Интересно, у них такой KPI – выяснить, насколько объект подвержен потреблению веществ и так далее? Сколько бутылок в день и все такое?
–Надеюсь, что это их единственный KPI по бутылкам.
–Я думала, на прошлой рабочей встрече мы однозначно высказались против такого рода шуток, – со вздохом протянула сестра Водка.
–А мы уже вне московской юрисдикции, – выкрутился Лабаф.
–Break the law, fuck the Police…
–Везде, где есть мы – есть московская юрисдикция.
–Ррраунд!
–Скажу это брату Иисусу по приезде, – не желал сдаваться без реванша Лабаф – положит тебя на коврике у двери.
–Опять угнеталочка… доколе сестры… – сгримасничала Водка.
Пока мы увлеклись беседой, брат Мушка добрался до aux-провода и включил AC/DC – Highway to Hell. Небольшого роста, ушлый человек с бегающими глазками, но момента своего не упустит – и музыка у него в плейлисте хороша. Я почувствовал, что пора «ловить момент», устроился поудобнее, и залип в пролетающие мимо пейзажи, предвкушая питерские приключения. Пригородные хозяйственные постройки непрозрачного назначения сменились полумертвыми деревеньками. Они проносились за окном, оставленные нами, оставленные всеми, и вместе с их съехавшими крышами куда-то в сторону потекли и мои мысли. Не уверен, думал я про них или про то, что я слишком много думаю о девушках. Может быть, обо всем одновременно? Да и какая разница, как можно быть загруженным в такие моменты? Машина, музыка, дружеская компания. Едем в Питер. Что ещё нужно для чувства удовлетворенности?
Брат Самоуничтожение открыл третью.
Мы проехали Московские ворота, развили наступление на север тем же путем, на Техноложке свернули на Загородный проспект, а оттуда на Невский. Со всех сторон я встречал знакомые мне силуэты зданий – за деревьями светил парадным мундиром Александрийский театр, в узкий уличный проем с интересом выглядывал Русский музей, раскинул колоннады в широких объятиях Казанский собор, мимолетом подмигнула мне Арка Главного штаба.
–Помню, когда я в первый раз приехал сюда, мне казалось, что я попал в ожившую русскую историю. Все классические книжки, театральные постановки, собственные представления об Исторической России – все обрело плоть и кровь здесь, на Невском, – заговорил Самоуничтожение, отлепившись от окна, – вы чувствовали похожее?
Я кивнул.
–Блядь, Невский, а я лезгинку забыл включить! – неожиданно очнулся за рулём Лабаф.
Брат Иисус встретил нас в полосатом халате, с большой кружкой кофе в руке. Он стоял, опираясь о косяк, не открывая дверь полностью – и самодовольно смотрел на нас всех.
–Так, короче, спальные мешки все взяли?
Мы единодушно кивнули.
–Дело в том, что мы с Ирен практикуем Гринвичское время – ну, знаете, заранее готовимся к миссии под прикрытием – поэтому мы только встали.
–Слабое оправдание, – заметил Лабаф, но Иисус сделал вид, что не услышал его реплики.
Он сделал большой глоток кофе, оставив темный след над своей верхней губой.
–И чтобы мастерски потянуть время, я обрисуют вам план дислокации. Значит, так, – он поправил очки указательным пальцем свободной руки, который затем тут же направил на меня и брата Самоуничтожение, – Die erste Kolonne marschiert… Pardon!
